— Мы сделали ошибку, — повторяла Лисси Вэг.
— Ладно, — отвечала Джовита Фолей, — но эту ошибку мы будем продолжать.
Говоря так, эта нервная, впечатлительная особа не переставала ходить взад и вперед по маленькой комнате, занимаемой ими на Шеридан-стрит. Она то открывала единственный чемодан, в котором лежали белье и платье, приготовленные для путешествия, желая убедиться, что ничто не забыто, то принималась считать и пересчитывать имевшиеся у них деньги.
— Если не успокоишься и будешь нервничать, — однажды заявила ей Лисси, — то захвораешь, и я останусь за тобой ухаживать, предупреждаю тебя об этом.
— Ты с ума сошла!… Только нервы меня и поддерживают. Они дают мне бодрость и выносливость, и я буду нервничать в течение всего путешествия!…
— Хорошо, Джовита, но тогда, если не ты скоро сляжешь, то я…
— Ты? Ну попробуй только заболеть! — воскликнула милая, но чересчур экспансивная особа, бросаясь на шею Лисси Вэг.
— В таком случае не волнуйся, — возразила Лисси Вэг, отвечая на поцелуй своей подруги, — и все будет хорошо.
Джовита Фолей не без усилий взяла себя в руки, страшно испугавшись мысли, что ее подруга вдруг сляжет в самый день отъезда, но каждую ночь в тревожном сне она громко говорила о «мосте», о «гостинице», о «лабиринте», о «колодце», о «тюрьме», о всех мрачных клетках, заставлявших платить штрафы простые, двойные и тройные. Приближался день, когда молодым путешественницам надлежало отправиться в путь. Горячими угольями, которые Джовита Фолей постоянно чувствовала у себя под ногами в течение всей этой недели, можно было бы нагреть паровоз большой скорости, и он доставил бы их в самые дальние пункты Америки.
Тем временем в утренних листках, так же как и в вечерних, печатались целые столбцы сообщений, более или менее правдивых или фантастических (читатели предпочитают получать фальшивые известия, чем не иметь никаких). К тому же достоверность информации зависит от самих участников партии.
Сведения, публиковавшиеся о Максе Реале, были весьма неосновательны, оттого что он никого не посвящал в свои планы и не расписывался в городах, через которые пролегал его путь. Глубокая неизвестность окутывала также и Германа Титбюри. О Томе Краббе газеты получали довольно подробные вести. Мильнера и его компаньона интервьюировали во всех главных городах их маршрута. Что до Гарри Кембэла, то сведения о нем падали, как апрельский дождь. Журналист сыпал телеграммами, заметками, письмами, радуя свою газету.
