Курс лечения у Эриксона может быть как долгосрочным, так и необыкновенно коротким. Пациенты готовы преодолевать значительные расстояния, чтобы поработать с ним день или неделю, как будто его лечение — это хирургическая операция. С одними клиентами он будет встречаться регулярно, через определенные промежутки времени, с другими ему достаточно видеться несколько часов раз в два-три месяца. Провести терапевтический прием сразу после лекции или семинара, а то и по телефону и даже по почте — обычное дело для него.
Оплата лечения, так же как и время, становится у Эриксона орудием терапевтического воздействия. Обычно он сам устанавливает цену за лечение, но некоторым пациента поручается сделать это самостоятельно. Другие же оплачивают не количество часов, проведенных с терапевтом, а результат, полученный в ходе лечения.
Подход к лечению
Способ воздействия, как и место, время и стоимость, выбирается Эриксоном индивидуально для каждого пациента. Хотя многие процедуры лечения с похожими пациентами повторяются, что и должно происходить у человека с большой практикой, его подход предполагает, что для каждого пациента он должен быть особенным. Карл Витакер однажды сказал, что наибольшее удовольствие он получает от тех терапевтических встреч, после которых может сказать: “Да, такого я еще не делал”. Эриксон также находит в этом удовольствие, но для него это связано скорее не с желанием быть открытым всему новому, а с неистощимым стремлением узнать: а что будет, если попробовать что-то другое?
Когда на пороге его приемной появляется энный “случай” психогенной мигрени или фобии, он может использовать любую из процедур, не раз апробированных в прошлом. Однако он скорее предпочтет некую вариацию, которая соответствует его интересам в данный момент и отвечает потребностям пациента. Именно эта вариативность и не дает его подходу застыть в форме некой обобщенной терапевтической теории. Очевидно, что в работе Эриксон руководствуется определенными принципами, ведь эриксоновскую терапевтическую процедуру узнать так же легко, как и картину кисти Пикассо. Однако поиск повторяющихся элементов в его приемах и попытки представить их в систематизированном виде потребуют упрощения, которое сведет на нет тонкости его техники. Какой толк в обобщении, утверждающем, что картины Пикассо отличаются яркими красками и угловатыми линиями? И, тем не менее, я попытаюсь сделать несколько обобщений, чтобы выделить некоторые общие черты его терапевтических приемов. Несмотря на то, что эти черты представлены здесь по отдельности, все они сливаются в единый терапевтический подход.
