— О-ёй! — присвистнул он. — Это да!
На кителе соседа поблескивала Золотая Звезда Героя, а под нею — пять рядов орденских планок. «Да, не слишком-то хорошо получилось, — подумал Алексей. — Вот он какой, а я его на пол с помощью джиу-джитсу». Но, укладываясь в постель, вспомнил синие заплаканные глаза женщины, оставшейся в холле, и всем армейским уставам наперекор с параграфами об отношениях старших и младших самому себе сказал: «Нет, правильно, иначе было нельзя».
Утром, едва забрезжил свет, Убийвовк с измятым лицом поднялся с койки и долго гремел стаканом, наливал из графина питьевую воду, крякал и бормотал:
— Ух и до чего мощная водичка, как горилка з перцем на поминках у батьки Тараса Бульбы!
Когда Горелов стал одеваться, Убийвовк, стыдливо отворачиваясь, поинтересовался:
— Я тут вчера трошки бузил, га? Мей брей, не серчайте на седого олуха, ради бога.
— Да полно, что было, то прошло, — добродушно ответил Алексей, — только будьте в следующий раз поосторожнее после выпитого, так и до скандала недалеко.
— Да-а, — вздохнул Убийвовк, сосредоточенно разглядывая в зеркале свою опухшую физиономию. — Якая важная ручка у этой королевы красоты. Ну куда мне с такой рожей сегодня деваться? Каждому объясняй, кто тебя ударил: Маня или Таня. Хорошо, что на аэродром не обязательно являться. Мабудь, я и есть тот летчик, которому в аттестацию записали: в выпивке не замечен, но по понедельникам трясет головой и с утра пьет очень много воды. Га?
Горелов рассмеялся. Спросил:
— Товарищ майор, когда же вы Героем Советского Союза стать успели? В годы войны, сдается, вам всего пятнадцать-шестнадцать было. В этом возрасте, как я знаю, за штурвал еще не держатся.
— Мей брей! — весело отозвался Убийвовк. — Какая поразительная наблюдательность. Действительно в детском возрасте больше держатся не за штурвал, а за мамкину юбку.
Горелов захохотал и сдерзил:
— За первую встречную юбку вы и сейчас норовите ухватиться.
Убийвовк укоризненно покачал головой:
— Капитан, это вы лежачего-то?
Алексей поднял руки — будто на милость победителя сдавался:
— Не буду, не буду, только вы про Золотую Звезду расскажите.
— Да зачем про нее много говорить? — поморщился Убийвовк. — Войну я все-таки захватил. Это выгляжу моложаво. Орденами был награжден за боевые вылеты. А звездочка — так это другое дело. Разве вы моей фамилии не слыхали, капитан? Тоже мне авиатор двадцатого века. Как-то испытывали новый двухтурбинный экземпляр. На большой высоте он вошел в плоский штопор. Выхода никакого. Командир приказал экипажу катапультироваться, а сам остался в пилотском кресле и на высоте в двести метров все же вывел машину. Об этом много писали газеты. Так вот я и есть тот самый командир. Ось як, мий гарный парубок!
