Наконец он оторвался от ее губ и в странном смятении пристально на нее посмотрел, как будто хотел сказать что-то, но не мог.
Она опустила глаза, не желая встречаться с ним взглядом, чтобы не прочесть на его лице будущее, которое ей было не суждено.
— Я хочу, чтобы вы сейчас же уехали, — тихо произнесла она.
— Я вовсе не собирался…
— Вовсе не собирались?! — воскликнула Марджи, чувствуя, как ею внезапно овладевает гнев. — Что вы вовсе не собирались, мистер? Целовать меня? Вы, конечно, полагаете, что были первым? Не обольщайтесь. Я полностью снимаю с вас вину. А теперь можете уезжать с незапятнанной совестью!
Его лицо посуровело, и челюсти сжались.
— Полагаю, что не первый, да? Могу себе представить, сколько подобных возможностей у молодой женщины вашего положения.
Марджи должна была бы по-настоящему рассердиться. Но грустная правда состояла в том, что ее действительно никогда раньше не целовали. Было несколько назойливых джентльменов, которые пытались это сделать. И теперь она осознала всю комичность ситуации.
— О, в самом деле, вы правы, — ответила она со смехом. — Действительно уйма возможностей!
Кажется, ему не понравилась ее реакция, и, легко и быстро спрыгнув с повозки, он насмешливо отвесил ей низкий поклон, а затем стремительно направился к своему экипажу.
Марджи, чувствуя смутную печаль, резко дернула поводья. К ее удивлению, мистер Персиваль, наконец-то получив понятную команду, тронулся с места и неторопливо поплелся в сторону деревни.
Наклонившись, Марджори рассматривала привезенную рыбу, стоя с кухаркой. Та, нисколько не скрывая своего презрения, заявила:
— Ну и ну! Запах, как у гнилой капусты! А уверяли, будто свежая! Уж, конечно, она где-то провалялась не один день. Разве у этих перекупщиков хватит мозгов сделать все как следует.
Они стояли в темной мрачной кухне, изучая сомнительный сверток, наконец-то доставленный Марджори.
— Миссис Кэмли будет недовольна, — вздохнула Марджори. От дальнейших замечаний ее избавило внезапное вмешательство в разговор экономки, миссис Бут.
— Мисс Чалкот! — крикнула она. — Прошу вас, немедленно идите сюда, да побыстрее! Похоже, над вами нависла гроза. Хозяйка хочет вас видеть, и, боюсь, она ужасно сердится!
Марджори почувствовала, что у нее кровь отхлынула от лица. Вот уже две недели она испытывала привычное беспокойство. Ничего конкретного, всего лишь странное чувство, которое — она уже научилась это распознавать — предвещало неминуемую опасность для будущей карьеры ее легкомысленной сестры. Может быть, неуверенность Марджори была вызвана тем неуместным видом, с которым Дафна порхала по залам старинного особняка, или, возможно, непонятной забывчивостью сестры. Или всему виной оказалось дурацкое выражение, не покидающее лица лорда Сомерсби со дня его приезда в Веллоу Прайори.
