— Вам и впрямь нехорошо, — участливо сказал он, прикладывая к ее лбу влажную салфетку.
Его присутствие в ванной заставило Мэри страдать еще больше. Она готова была умереть, просто лечь и…
— Пойдемте, я помогу вам добраться до спальни, — ласково проговорил Томас, все еще держа салфетку у ее лба.
— Нет! — выпалила она. — Со мной все в порядке. — Мэри оттолкнула его руку с салфеткой. — Я всегда плохо переношу долгие поездки, — в качестве оправдания заметила она. — Наверное, это и стало причиной недомогания.
— Морская болезнь, — понимающе кивнул Томас.
Больше похоже на болезнь эмоциональную!
— Что–то вроде этого, — согласилась Мэри, мечтая только о том, чтобы оказаться в своей спальне. Ну и плачевное зрелище она, должно быть, собой представляет!
— Лошади и машины, — заметил Томас. — Вам с ними не очень везет, правда?
Особенно когда к ним имеет отношение этот человек! мысленно воскликнула она. И они ведут этот разговор не где–нибудь, а в ванной!
— Не очень, — слабым голосом подтвердила Мэри, бочком пробираясь к выходу.
Томас последовал за ней в коридор.
— Вы помните, как пройти в спальню? Не знаю, может быть, и с географией у вас проблемы, — добавил Томас в ответ на ее недоумевающий взгляд.
Мэри чувствовала, что он смеется над ней, хотя по выражению его лица нельзя было ничего понять. Лишь лукаво приподнятая левая бровь подсказывала ей, что это действительно так.
— Нет, только с лошадями и машинами. Утром я буду чувствовать себя лучше. — Мэри могла бы поклясться в этом. Немного побыть наедине с собой — все, что ей сейчас требуется. — Если вы позволите… — И она направилась в сторону отведенной ей спальни.
— Мэри…
Девушка остановилась, услышав свое имя, мягко произнесенное Томасом, и, обернувшись, устало посмотрела на него.
— Да?
Томас был поразительно красив сейчас. На нем по–прежнему были черная рубашка и черные джинсы, которые он надел в дорогу. Он не успел переодеться к обеду из–за телефонного звонка, Эстер…
Томас усмехнулся своей характерной усмешкой, от которой замирало сердце Мэри.
— Спокойной ночи, — сказал он.
— Спокойной ночи, — резко ответила она и поспешила удалиться, пока Томас снова не окликнул ее.
Прежде чем отправиться в постель, она заглянула к Нине. Девочка спала, свернувшись клубочком, на ее губах играла блаженная полуулыбка. Сон невинности…
Что ж, она и сама еще до глупости невинна, решила Мэри, оказавшись в своей спальне. Она могла бы догадаться, что раздражение Томаса в связи с увольнением Эстер было несоразмерно поводу. Дело было не только в том, что он потерял служащую. Даже такого эгоцентричного человека, как Генри, занимал этот вопрос.
