— Мэри…
— Папа, мы приехали? — Не получив ответа на первый вопрос, Нина капризно повысила голос.
Томас взглянул на девушку, прежде чем повернуться к дочери.
— Нет, Нина, еще не приехали…
— Тогда почему мы остановились? — продолжала настаивать Нина, оглядевшись вокруг и ничего не поняв.
Томас в поисках поддержки вновь повернулся к Мэри, но та ответила ему лишь беспомощным взглядом. Вряд ли они смогли бы сказать девочке правду!
— Э–э–э… Ну… Мэри что–то попало в глаз! — неуклюже сымпровизировал наконец Томас и послал Мэри предостерегающий взгляд, заметив, как та подавила нервный смешок.
Что–то попало в глаз и в самом деле. Соринка, должно быть! Она снова позволила Томасу поцеловать себя. Вчера вечером он поцеловал ее, потому что был зол. А она — очень расстроена. Общей чертой в обоих случаях оказались ее слезы. Следовательно, ей нужно постараться не плакать! По крайней мере, в его присутствии…
— Теперь уже лучше? — Нина, к счастью, еще не очнулась ото сна.
Томас насмешливо взглянул на Мэри.
— Ну как лучше?
Она ответила ему хмурым взглядом и обернулась к Нине.
— Спасибо, лучше. Правда, гораздо лучше…
— Проклятье! — с чувством пробормотал Томас, глядя в боковое зеркало.
— В чем дело? — встревожилась Мэри. — Томас…
— В неприятностях, которые вы, женщина, причиняете мне! — ответил он, открывая дверцу. — Трудно поверить, что я знаком с вами всего сорок восемь часов!
Мэри обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть полицейского, приближающегося к «мерседесу». Машина с мигалкой стояла чуть поодаль. Их вынужденная остановка здесь, как она и предположила поначалу, была нарушением правил. И она очень сомневалась, что полицейского удовлетворит история о соринке, попавшей в глаз леди. Томас был прав: с ней одни неприятности!
Нина села и посмотрела в заднее стекло.
— Папа сделал что–то не так? — с благоговением спросила она. — Он получит нагоняй?
Мэри надеялась, что нет, иначе ей несдобровать.
Двое мужчин уже несколько минут разговаривали на обочине, и когда молодой полицейский достал из кармана блокнот и стал что–то писать, сердце Мэри в тревоге замерло. Он штрафует Томаса! И во всем виновата она. Уж на этот–то раз Томас, несомненно, обрушит на нее свою ярость.
Она внутренне приготовилась к сокрушительной атаке, увидев, как Томас с мрачным видом шагает к машине, держа в руке сложенный лист бумаги. На этот раз ей вряд ли стоит опасаться поцелуя. Мэри не могла понять, радует ее это или печалит…
Она так и не успела разобраться в своих чувствах, поскольку Томас уже сидел в машине рядом с ней.
