Он смотрел не на нее, а куда–то на стену над ее левым плечом. Линда украдкой оглянулась, но не обнаружила там ничего интересного — обычная стена, облицованная кафелем. Значит, он даже не хочет на нее смотреть!
— Может быть, мне поехать одной…
— Да, пожалуй! — Казалось, он с радостью ухватился за ее робкое предложение. — От моего присутствия все равно никакого толку, только понапрасну тебя расстраиваю! — ожесточенно произнес он.
Как этот отстраненный, почти посторонний мужчина не похож на того, с кем они недавно разделили минуты страсти. Но она сама этого хотела, почему же теперь ей так больно?
Линда нахмурилась.
— По–моему, папа хотел с тобой поговорить?
В глубине его карих глаз что–то промелькнуло и так же быстро исчезло. Что это было? Гнев? Боль? Разочарование? Линда не смогла определить. Это выражение быстро скрылось за непроницаемой маской.
— Так, ничего существенного, — равнодушно произнес Кевин. — Пожалуй, так и передай Морису — что это не важно. — Он кивнул с таким видом, словно только что принял важное решение, и повторил: — Да, так и скажи: Кевин просил передать, что это не важно. Он поймет.
Отец–то, может, и поймет, а вот Линда терялась в догадках. Однако Кевин, похоже, не собирался ничего объяснять, по крайней мере, ей. Глядя на него, можно было подумать, что ему даже не хочется с ней разговаривать! Что ж, чем скорее они разойдутся в разные стороны, тем лучше!
Но все же…
— Ты же знаешь папу, он такой…
— Черт возьми, передай ему мои слова, и дело с концом! Говорю тебе, он поймет!
Кевин вскочил и принялся расхаживать по кухне взад–вперед. Он метался, как тигр в клетке.
Не нужно было быть особенно проницательной, чтобы понять: пока он в таком настроении, разумного ответа от него не добьешься. Однако теперь, когда вчерашнее потрясение немного прошло и она отчаянно пыталась вытеснить из памяти даже саму мысль о том, что они недавно лежали в постели, Линда знала: Кевин, только он один мог ответить на все ее вопросы.
Она медленно покачала головой.
— Не понимаю, зачем папа вчера хотел тебя видеть.
— Тут и понимать нечего, — рявкнул Кевин. — Морис был расстроен фотографиями в газетах не меньше, чем ты. Наверное, он решил, что это подстроил я. А может, хотел сказать, чтобы я убирался из твоей жизни. В самом деле, Линда, не знаю. С ним случился приступ еще до того, как мы начали разговаривать.
— Понятно, — медленно проговорила девушка. В глубине души она не была уверена, что Кевин сказал ей правду, хотя объяснения выглядели логично. Накануне отец действительно очень расстроился из–за газет, к тому же он вполне мог взять на себя миссию оградить любимую дочь от человека, причинившего ей столько горя. И все же… странно, откуда он знал, где живет Кевин?
