— Черт бы его побрал, он испортил тебе возвращение на сцену! — продолжал возмущаться Дориан. — Ты собиралась предстать перед публикой сама по себе, а он…
— Что сделано, то сделано, мы уже бессильны что–либо изменить.
Линда опустилась в кресло, она чувствовала себя совершенно измученной. У нее не оставалось сомнений, что с точки зрения ее возвращения в мир музыки этот концерт обернулся крахом. А как тщательно они продумывали каждую мелочь! Все должно было происходить постепенно: сначала эти гастроли, затем несколько скромных концертов в течение ближайшего месяца — никакого напряжения, ничего изнуряющего, просто постепенный возврат к жизни, которую она любила больше всего. Но если о совместном выступлении с Кевином узнают газетчики… даже страшно представить, какую историю они раздуют.
— Дориан, я не смогу выступить в третий раз.
Молодой человек перестал расхаживать по комнате и остановился рядом с ней.
— Линда, ты должна петь. — Он нахмурился. — Твои афиши расклеены по всему городу, и публика рассчитывает тебя услышать. — Дориан тоже свято верил, что публике следует давать то, что она хочет.
Девушка покачала головой и невесело улыбнулась.
— Теперь они рассчитывают услышать не только меня, но и Кевина. Если я выйду на сцену одна, зрители будут разочарованы. — Линда тяжело вздохнула. Снова позволить Кевину повторить сегодняшний спектакль? Нет, это невозможно. — Я… — она собиралась что–то добавить, но в эту минуту в дверь громко постучали.
Линда испуганно оглянулась. Нетрудно было догадаться, кто стоит за дверью. Очевидно, Кевин в конце концов ее разыскал. Но она не желала его видеть — никогда, а в эту минуту в особенности.
Девушка стремительно встала.
— Это Кевин. Я не хочу с ним встречаться!
Дориан тоже повернулся к двери. Его лицо выражало решимость, в глазах горела ярость.
— Зато я хочу! — прорычал он.
Стук повторился.
— В таком случае поговори с ним, а я уйду в спальню!
— Линда, рано или поздно это должно было произойти. Так не лучше ли покончить с этим прямо сейчас? — остановил ее Дориан.
Опять оказаться рядом с Кевином? Говорить с ним? Вновь испытать на себе силу воздействия его личности? Лишний раз вспоминать о том, что она когда–то любила его до самоотверженности. Но когда она стала для него помехой, он растоптал ее любовь, причем так бездушно, словно раздавил комара.
— Нет! — Линда поежилась. — Не лучше. Между нами все давным–давно кончено! Все, что следовало сказать, уже сказано. Мне незачем встречаться с ним снова.
