— Никогда он не был нам отцом. Не то что Кролик.
Эни не хотелось признаваться даже собственной сестре, что жизнь при Темном дворе не являлась пределом ее мечтаний. Вроде бы в окружении гончих она должна чувствовать себя менее одинокой. Но случилось с точностью до наоборот.
— Я уже не маленькая, а он до сих пор называет меня своим щенком. Не хочет, чтобы все мы жили под одной крышей. Это не по мне.
— Я тоже по тебе скучаю.
Тиш всегда, как могла, ободряла сестру, когда та сталкивалась с проблемами, наличие которых не хотела признавать или попросту не знала, как решить.
Эни прислонилась плечом к стене, наслаждаясь ощущением грубого, шершавого кирпича. Это удерживало ее в настоящем моменте, где ей и требовалось быть. В «здесь и сейчас», а не в воспоминаниях, которые лучше запереть на ключ и не открывать.
— Высматриваешь? — осторожно спросила Тиш, кивая в сторону парней.
Они никогда не говорили о том, насколько Эни жаждет контактов, или о последствиях чрезмерных контактов.
— Угу, — отозвалась Эни, следя за парнями, шагавшими к двери.
Они не были прекрасными фэйри или эмоциональными кормушками. Обычные парни, высматривавшие себе девчонок. Сейчас для Эни и этого было вполне достаточно. Должно хватить. Где случайное прикосновение, где вырвавшаяся эмоция. Ей хватит, чтобы притушить голод.
«Но только ни то и другое сразу. Никогда не получать оба вида питания от одного человека», — мысленно напомнила себе Эни.
— Идем, — сказала она, беря Тиш за руку.
У двери на табурете сидел Гленн. Увидев сестер, он поморщился.
— Какая приятная неожиданность в этот заурядный вечер, — произнес он.
— Привет, придурок, — бросила ему Тиш, позволяя себя обнять. — Наверное, скучал без меня.
— Еще бы. Но когда твой дружок устроил…
Гленн не договорил. Он фамильярно обнял Тиш за талию и усадил к себе на колени.
Эни вопросительно поглядела на сестру. Какой еще дружок? Это было что-то новое. Может, и не новое. Но жизнь среди гончих протекала в иной плоскости. Сестры виделись раз в неделю, а то и реже.
Тиш довольно улыбалась, позволяя Гленну себя обнимать.
— Умница, — сказал Гленн, поцеловав Тиш в лоб.
Затем его взгляд переместился в сторону стоянки, где двигались люди и тени. Все происходившее за стенами заведения его не касалось. Приторговывает кто-то травкой — ему-то какое дело? А вот в стенах «Вороньего гнезда» — ни-ни.
— А ты не хочешь обнять старину Гленна? — спросила Тиш.
Она с такой легкостью разыгрывала жеманную дурочку, словно они с Эни каждый вечер ошивались в этом заведении.
