Наш завод | страница 23
Папа брал скрипку, Леонид Васильевич — виолончель.
Все трое взглядывали друг на друга, и папа подавал знак: можно начинать. И начиналась музыка. Так было и сегодня.
Музыканты играли, а дедушка и внук слушали.
Иногда скрипка рассказывала что-то, всё рассказывала, а остальные ей помогали, поддерживали её; иногда начинала говорить самое главное виолончель, потом пианино, а потом все трое хором опять всё рассказывали что-то, всё рассказывали…
— Дедушка, — спросил Ваня тихонько, — что они рассказывают?
— Каждому своё, — ответил дедушка.
— А что они рассказывают тебе?
Дедушка подумал, покачал головой печально, потом улыбнулся весело и сказал:
— Погоди минутку, дай собраться с мыслями. Ваня поглядел на дедушку, а тот глядел за окно, на сияющий в темноте город. И, собравшись с мыслями, дедушка заговорил.
Ваня слушал его, слушал музыку, и ему казалось, что и скрипка, и виолончель, и рояль — то все разом, то по очереди — помогают дедушке рассказывать.
— Вот что мне вспомнилось, когда я услышал музыку, — рассказывал дедушка. — Вспомнилось, что когда мне было столько лет, сколько тебе, хорошую музыку я мог слушать только под чужими окошками. А я любил музыку. Вот как любил! Притаишься бывало под окошком на улице, как виноватый, да слушаешь, всё слушаешь, не глядя на погоду.
Город в те времена был маленький, совсем не такой, каким мы его видим сейчас за окошком. Редко где горели керосиновые фонари. А мне это и наруку. В темноте не заметят, что притаился под чужим окном. Не прогонят. Стоишь бывало, слушаешь и боишься одного: как бы не перестали играть.
И смотри, Ваня, как всё обернулось теперь!
Я, как и прежде, рабочий.
А вместе с тем музыка-то — вон где она! У меня в доме. Сын мой играет. А я с внуком сижу у окна в мягком кресле и слушаю.
Я, как и прежде, рабочий, а самые учёные в нашей стране люди, академики, приезжали из Москвы поговорить со мной, познакомиться. И я поеду в Москву после заводского праздника к ним в гости.
Я, как и прежде, рабочий, а вместе с тем и хозяин. Завод теперь чей? Государственный. А государство чьё? Наше — трудящихся. Тех, кто трудится, работает. Значит, и завод теперь мой.
Вот что получилось, внучек. Вот до каких чудес я дожил! Прямо как в сказке.
В одном только разница.
В сказке человек находит своё счастье легко. По волшебству. А мы счастье своими руками добыли. С бою взяли.
Легко это было?
Нет, не легко.
Заводчики и фабриканты дрались за своё богатство беспощадно. Когда прогнали мы их в октябре семнадцатого года, отобрали у них заводы и фабрики и взяли власть в свои руки, они ни за что не хотели верить, что потеряли владения свои навеки.
