Поправив на плечах лямки свертка, я направился к лесу.
Только издали он казался густым и темным. На самом деле лиственницы стояли редко, шагах в двадцати — тридцати друг от друга. Кое-где между ними росли кусты багульника. Земля здесь еще не просохла после дождя. И вообще солнца в этих местах было мало, потому что большую часть дня оно было загорожено сопкой. Я прикинул, что этот берег тянулся в юго-западном направлении километра на три. И как я обрадовался, увидев между стволами лиственниц целые валы, кучи и баррикады из бурелома! Огромный костер можно было развести здесь!
Отдохнув и слегка перекусив, я сделал большой круг по лесу. Не нашел никаких груздей. Весь подлесок состоял из багульника. Но зато сколько сушняка!
Выбрав завал побольше, я начал подтаскивать к нему сучья, с которыми мог справиться. Через некоторое время под двумя лиственницами образовалась порядочная груда всего, что могло гореть. Вынув из свертка огневой инструмент, я добыл огонь.
С палочками и лучком я научился обращаться не хуже первобытного. Знал, насколько углубится палочка в сучок, прежде чем кончик ее начнет обугливаться. Чувствовал, когда палочку нужно прижимать к сучку сильнее и когда ослабить нажим. По цвету дыма сразу определял, что на конце появился уголек. И просто чутьем улавливал, когда палочку надо выдергивать из гнезда, чтобы уголек не раскрошился в пыль. Ну, а уж раздуть огонь из самой крохотной искорки для меня вообще не составляло труда. И делал я все это сейчас не задумываясь, так же, как дома чиркал о коробок спичкой. Я понял одну интересную штуку. Каждая работа, когда не знаешь ее, кажется сложной и трудной. Сначала всегда обдумываешь каждое движение, часто делаешь не то, что нужно. И это получается не так, и то не этак. Несколько раз испортишь работу. Это правильно, потому что ты еще учишься. С одного раза, наверное, ни у кого из людей ничего правильно не получалось. Зато через некоторое время руки так привыкают делать все правильно, что уже не задумываешься, в каком порядке что нужно делать. И тогда все становится вовсе нетрудным. И еще одну штуку я понял: никогда ни при каких обстоятельствах не суетись. Достаточно начать суетиться — и все дело пойдет наперекор и сам себя измотаешь.
Иногда мне приходило в голову, что, будь у меня не маленький перочинный ножик, а топор, я смог бы построить настоящий дом.
Через полчаса костер разгорелся. Я наломал тонких веток багульника и бросил большую охапку в огонь. К вершинам лиственниц поднялся столб плотного голубого дыма.
