— Ведь ты, отродье Тога, хотел его убить! Тогда он тебе был не нужен.
— Это мой раб, — твердил тот, размахивая руками и обращаясь к толпе. — Он украл у меня раба!
Атлант вытащил из-за пояса кошель и, достав из него несколько золотых монет, бросил их торговцу под ноги:
— Подавись, ослиная задница. Я покупаю его, — И тронул коня.
* * *
В полутемной комнате было прохладно. Тонкие лучи заходящего солнца пробивались сквозь задернутые занавески. На широком, покрытом ковром ложе лежал ничком выкупленный атлантом раб, а сам он сидел рядом и задумчиво глядел на истерзанную спину юноши.
Послышались тихие шаги, заскрипела открываемая дверь, и в комнату вошла молоденькая служанка, неся глиняную плошку с водой. Атлант вытащил из-за пояса кинжал и наклонился над мальчиком, чтобы срезать присохшие к спине окровавленные лохмотья. От этого прикосновения мальчик очнулся. Открыв глаза, он приподнялся на руках, обернулся, увидел склонившегося над ним огромного полуголого человека с кинжалом, дико закричал, спрыгнул с ложа и метнулся в сторону.
— Не бойся, — послышался низкий голос. — А ты живучий, парень!
— Кто ты? — спросил юноша, прижимаясь спиной к стене. Он так был изумлен, что забыл о боли.
— Не бойся, — повторил незнакомец. Затем посмотрел на кинжал и широко улыбнулся, сверкнув в полумраке белыми зубами. — Ты подумал, что я буду тебя свежевать, как барашка? Я — Кулл. А тебя как зовут?
Мальчик не ответил. Удивленно оглядывая комнату, он поинтересовался:
— Где я?
— Мы на постоялом дворе. Я тут остановился ненадолго. Этот ублюдок Тога, твой хозяин, чуть не забил тебя до смерти. Уж мне-то очень хорошо известно, каково это, когда плетка гуляет по спине. Я два года был рабом на галере. Ну вот, пришлось вмешаться. Как тебя зовут, поросенок?
— Ахсур. Значит, ты мой новый хозяин?
— Нет. Я тебя купил, но ты свободен. Мне раб не нужен. Ложись-ка, нужно промыть твои раны.
Кулл взял мальчика за руку и указал на постель. Тот покорно лег на живот, подставляя спину, и атлант срезал окровавленные лохмотья. Девушка поставила плошку с теплой водой на ложе и, намочив лоскут белой ткани, стала осторожно смывать запекшуюся кровь.
— Тебе не больно? — спросила она, удивляясь тому, что Ахсур не издал ни звука, хотя она проводила тряпицей по открытой ране.
Тот не ответил, хотя Кулл видел его зажмуренные глаза, пальцы, впившиеся в ворс ковра, на котором он лежал, и невольно проникся уважением. У этого мальчишки был характер!
