Глубоко вздохнув, Юдит выпалила:
— Твоя реакция на эту запись была такая же, как моя на твою связь с Линдой.
— Опять ты за старое, — простонал Мартин, схватившись руками за голову.
— Да, опять, Мартин.
— Но это совсем другое.
— Единственная разница в том, что я объяснила, почему так сделала, честно и открыто. Записи — моя ошибка, я признала ее. Но ты так и не рассказал, зачем буквально не расставался с Линдой. Самое плохое, что год назад я не могла примириться с этим, сейчас же преодолела себя, постаралась все забыть и простить. Но когда ты снова обвиняешь меня в предательстве, прошлое опять волнует меня. Теперь ты считаешь, что я способна на предательство. Неужели не понимаешь, как опасно повторять мою ошибку — но на этот раз тебе! Между нами пробежала черная кошка, и это страшно.
— А ты считаешь, что я серьезно обидел тебя, не рассказав о своих отношениях с Линдой?
Его гнев прошел, равно как и ее. Казалось, оба они перегорели.
— Не знаю, — призналась она. — Ревность затмила мой разум. Может, это и плохо, но ты — ты, умный, взрослый человек, — не мог оставить это просто так! А вчера я сделала запись для себя, потому что растерялась и решила разобраться сама во всем, когда станет спокойнее. Однако ты не дал мне передохнуть ни минуты, даже сегодня.
С таким же успехом Юдит могла обращаться к каменной стене. Его глаза блеснули гневом.
— После ночи любви ты продолжала во всем сомневаться и советоваться не со мной, которого ты любишь, а с этой проклятой машиной!
Юдит попятилась, но он крепко схватил ее за запястья и резко притянул к себе. Он вдруг перешел на шепот, но его тихий голос как бичом хлестнул по ее нервам.
— Эта ночь — самое важное событие в нашей жизни. Я подумал, что ты поняла…
— Действительно, в моей жизни это поворотный момент. — Юдит ответила, с трудом переводя дыхание. — И самый эмоциональный — я поняла, насколько ты нужен мне.
— Я ведь слышал начало последней части, — медленно произнес Мартин. От этих слов повеяло таким холодом, как будто распахнулось окно и в комнату ворвался морозный воздух улицы. Сердце девушки замерло. — Но я выключил, не дожидаясь окончания, настолько меня поразили твои циничные рассуждения. И если ты полагаешь, что неуверенность в себе и уязвимость извиняют тебя, то глубоко заблуждаешься.
При этих словах все заледенело у нее внутри. Не помня себя, она вырвала кассету из диктофона, помахала ею перед изумленным лицом Мартина и с размаху швырнула в огонь камина.
