В третьем ящике комода лежали три тяжелых коробки с патронами. Гарриш положил их на подоконник. Запер дверь, вернулся к окну, поднял жалюзи.
Залитой солнцем зеленую лужайку оккупировали студенты. Куин и его идиотприятель гоняли мяч, носились взадвперед, как заведенные, словно муравьи перед замурованной норой.
- Вот что я тебе скажу,- обращался Гарриш к Боджи.- Бог разозлился на Каина, потому что Каин почемуто принимал Бога за вегетарианца. Его брат знал, что это не так. Бог сотворил мир по Своему образу и подобию, и, если ты не можешь съесть мир, мир сожрет тебя. Вот Каин и спрашивает у брата: "Почему ты мне этого не сказал"? А брат отвечает: "А почему ты не слушал"? И Каин говорит: "Ладно, теперь слушаю". А потом как звезданет братца и добавляет: "Эй, Бог! Хочешь мяса? Давай сюда! Тебе вырезку, или ребрышки, или абельбургер"? Вот тут Бог и прогнал его. И... что ты думаешь по этому поводу?
Ничего не ответил Боджи.
Гарриш поднял окно, уперся локтями в подоконник, так, чтобы ствол "магнума" не высовывался из окна и не блестел на солнце. Прильнул к окуляру телескопического прицела.
Повел карабином в сторону женского общежития "Карлтон мемориэл". больше известное среди студентов как "Собачья конура". Поймал в перекрестье большой "форд"пикап. Аппетитная студенткаблондинка в джинсах и голубеньком топике о чемто разговаривала с матерью. Отец, краснорожий, лысеющий, укладывал чемоданы на заднее сидение.
Ктото постучал в дверь.
Гарриш замер.
Стук повторился.
- Курт? Может, поменяешь на чтонибудь плакат Богарта?
Бейли.
Гарриш промолчал. Девушка и мать над чемто смеялись, не подозревая о микробах, живущих в их внутренностях, паразитирующих в них, плодящихся. Отец девушки присоединился к ним, и теперь они стояли втроем, залитые солнечным светом, семейный портрет в перекрестье.
- Черт побери,- донеслось изза двери. Послышались удаляющиеся шаги.
Гарриш нажал на спусковой крючок.
Приклад ударил в плечо, сильный, тупой толчок, какой бывает, если когда затыльник установлен, как должно. Улыбающуюся головку блондинки как ветром сдуло.
Мать какоето мгновение еще продолжала улыбаться, потом ее рука поднялась ко рту. Она закричала, не убирая руки. В нее Гарриш и выстрелил. И кисть, и голова исчезли в красном потоке. Мужчина, который засовывал чемоданы на заднее сидение, попытался убежать.
Гарриш застрелил его в спину. Поднял голову, оторвавшись от прицела. Куин держал в руках мяч и смотрел на мозги блондинки, заляпавшие знак "СТОЯНКА ЗАПРЕЩЕНА". Тело лежало под знаком. КУин не шевелился. Замерли все, кто находился на лужайке, словно дети игравшие в колдунчиков.
