Гарриш вставил ключ в замочную скважину.
- Курт! Эй, Курт!
Роллингс, тупорылый старший по этажу, который отправил Джимми Броуди к декану за пьянку, махал ему рукой с лестничной площадки. Высокий, хорошо сложенный, с короткой стрижкой.
- Ну как, развязался?- спросил Роллингс.
- Да.
- Не забудь подмести пол и составить список разбитого и неработающего, ладно?
- Сделаем.
- Бланк я подсунул тебе под дверь в прошлый вторник, не так ли?
- Было дело.
- Если меня в комнате не будет, подсунешь заполненный бланк и ключ мне под дверь, хорошо?
- Обязательно.
Роллингс схватил его за руку и дважды тряхнул. Рука у Роллингса была сухая, кожа - шершавая. Гарриш словно провел ладонью по рассыпанной по столу соли.
- Веселого тебе лета, парень.
- Спасибо.
- Только не перетрудись.
- Ладно.
- Поработать можно, но главное - не перетрудиться.
- Буду иметь в виду.
Роллингс окинул Гарриша взглядом, рассмеялся.
- Тогда, счастливо тебе.
Он хлопнул Гарриша по плечу и двинулся дальше, задержавшись у комнаты Рона Фрейна, чтобы сказать тому, что стерео надо приглушить. Гарриш представил себе мертвого Роллингса, лежащего в канаве. По его глазам ползали мухи. Роллингса это не волновало. Мух - тоже. Или ты ешь мир, или мир ест тебя, третьего не дано.
Гарриш постоял, пока Роллингс не скрылся из виду, потом вошел в комнату.
Со Свином пропал и сопутствующий ему бардак, так что комната выглядела пустой и стерильной. От груды вещей на кровати Свина остался один матрац. А со стены лыбились две двумерных красотки с разворотов "Плейбоя".
А вот гарришева половина комнаты совсем не изменилась, там всегда поддерживался казарменный порядок. Если б кто бросил четвертак на его кровать, он отскочил бы от натянутого одеяла. Такая аккуратность просто бесила Свмнью. Он защищался по английскому языку и литературе и с чувством слова у него все было в порядке. Гарриша он называл бюрократом. Пустую стену за кроватью Гарриша украшал лишь постер Хэмпфри Богарта, который он купил в книжном магазине колледжа. Боджи, в подтяжках, держал в каждой руке по автоматическому пистолету. Свин еще заявил, что пистолеты и подтяжки символы импотенции. Гарриш сомневался, что Боджи
- импотент, хотя ничего о нем и не читал.
Он подошел к стенному шкафу, открыл дверцу, достал карабин ("Магнум", калибр .352) с прикладом из орехового дерева, подаренный ему отцом, методистским священником, на Рождество. Телескопический прицел к карабину Гарриш купил сам, в марте.
