Белинда считала, что ее кузине следует покинуть гостеприимный дом Эвартов и начать жить собственной жизнью.
– Она ведь может пойти в гувернантки или учительницы пения! – жаловалась Бел матери вечером, когда визитеры уехали. – Неужели я все время должна смотреть, как она заманивает в свои сети мистера Лонгсдейла!
– Твой мистер Лонгсдейл давно должен был объявить о своих намерениях! – с досадой ответила ей миссис Эварт. – Его поведение предосудительно, мисс Перри уже говорила мне о том, что в твое отсутствие он премило проводит время в обществе сестер Хедвич! К счастью, они вот-вот уедут! Лучше тебе забыть о нем, дорогая, этот человек не будет тебе хорошим мужем, он чересчур легкомыслен и дорожит своей свободой больше, чем своими чувствами!
Расстроенная Белинда ушла рыдать в свою комнату, а миссис Эварт попыталась осторожно поговорить со своим супругом относительно дальнейшей судьбы племянницы. К ее огорчению, мистер Эварт решительно был настроен заботиться об Эбби до тех пор, пока она не выйдет замуж, и собирался даже выделить ей приличное приданое.
– Сейчас девочка не в состоянии говорить о важных вещах, но позже, через неделю или две, когда она немного оправится, я объясню ей, что она всегда может рассчитывать на нашу поддержку и ей совсем не обязательно получать пенсию.
– Но, дорогой мой, разве мы можем отобрать часть средств у нашей девочки, чтобы отдать их Эбби, которую мы еще так мало знаем?
Мистер Эварт с неудовольствием взглянул на жену.
– Вы иногда поражаете меня своей холодностью, миссис Эварт. Эбби – чудесная девочка, на ее долю выпало уже так много огорчений, неужели ее семья отвернется от нее теперь? Конечно, я могу позволить себе закрепить за ней определенную сумму, особенно если не стану больше давать денег мистеру Уивингу! И хочу напомнить вам, что Эбби – ваша племянница, а не моя, будьте же и вы с ней поласковее!
Миссис Эварт не осмелилась сказать супругу, что Белинда подозревает Эбби в стремлении увлечь мистера Лонгсдейла. Имя этого джентльмена неизменно вызывало на лице мистера Эварта недовольную гримасу, он был уверен, что Лонгсдейл – неподходящая партия для его дочери, и только опасение, что Белинда своими истериками сделает жизнь невыносимой, мешало ему отказать Лонгсдейлу от дома и запретить дочери о нем думать.
Как ни странно, человеком, который лучше других мог утешить Эбби, оказался мистер Реймз. Он приходил через парк от мисс Перри и подолгу беседовал с мисс Тиндалл.
