– Вот именно, – мягко прервал ее Петрусенко. – Если несчастный случай не вызывает сомнений, к чему полиция? Они обязаны будут начать специальное расследование, а это хлопоты, суета, волокита. И огласка, разговоры… Вы себе даже не представляете, какие испытания ждут вас от чиновничьей мелочной дотошности! А я все это отлично знаю. Вот и решил, когда Вадим собрался к вам ехать: если я здесь формально побываю, а потом доложу в полицейскую управу – для них моего свидетельства будет достаточно.
Улыбка у Петрусенко была такая понимающая, добродушная и располагающая! Не улыбнуться в ответ казалось невозможным.
«А ведь это выход! – подумала Тамила Борисовна. – Профессиональный следователь из сыскного управления – кто станет сомневаться в его выводах, что-то после него перепроверять? А он, похоже, готов принять наш рассказ о случившемся безоговорочно. Да и как иначе: его сына здесь встретили приветливо, с князем он подружился. Отцу небось обо всем с восторгом рассказывал. Так что мнение у того уже сложилось… Отлично!»
– Как любезно с вашей стороны! Ведь вы, как я понимаю, здесь на отдыхе? – Голос у хозяйки уже приобрел грудные, воркующие нотки. – Я покажу вам все, что нужно.
– О нет, сударыня! Я не окажусь таким невежей. Нас проводит вот хотя бы Саша. Иди-ка сюда!
Мальчик все время вежливо стоял в стороне, не подходя к взрослым. Но на зов отца мгновенно подскочил.
В это время, громко распахнув двери, на крыльце появился господин Коробов. Застегивая сюртук, он быстро спускался к ним.
– У Георгия Васильевича была сильная мигрень, – оглянувшись, объяснила Коробова. – Он так близко к сердцу принял происшедшее…
И это была правда. Ее муж по-настоящему испугался, узнав о гибели Степана.
– Если ты затевала это дело, надо было сто раз все продумать! – кричал он шепотом у нее в кабинете, хватаясь то за сердце, то за голову. – А теперь полиция начнет ко всему присматриваться, цепляться, вынюхивать! А вдруг докопаются еще до того!..
Лицо у него перекосило от страха. Тамила Борисовна с презрением подумала, что муж у нее труслив и слабохарактерен. Но это все же был ее муж, ее единомышленник во всем, хотя в детали своих планов ни раньше, ни теперь она его не посвящала.
– Замолчи! – прикрикнула она на него сегодня утром. – Никто и не станет вызывать полицию.
– Но как же? Ведь случай смерти не скрыть! Знают слуги, у парня небось есть родители, родня…
– Он разбился случайно, по собственной неосторожности. В этом вряд ли кто-то усомнится. – Коробова говорила уже спокойно, рассудительно, чувствуя, что ее доводы успокаивают мужа. – Не будем акцентировать время, когда это случилось. Он ведь нанимался к нам садовником? Вот и разбился в саду – работал, оступился, упал, сильно ударился… Заплатим его родным приличное вознаграждение, пусть они хоронят парня, а потом сами сообщим в полицию: так, мол, и так – разбился на работе в саду. Зачем полиция станет вникать в несчастный случай со слугой?
