— Действительно дошли! —
выдохнул я. — Эх, теперь бы вот только избавиться от хворобы, и тогда все — можно
вновь думать о доме.
Мы зашли в избушку. Она
была небольшой, примерно пять на три метра. Пашка усадила меня на лавку близ
крошечного заплесневелого окошка, а сама принялась хлопотать по хозяйству.
Взяла чайник, котелок и
побежала к роднику за водицей. Травы лежали на столе и ароматно пахли. Я
осмотрелся. В правом углу от двери стояла железная печка. Рядом лежала
небольшая поленница дров, а также кучка бересты и смоляных палочек — для
розжига. В другом углу был сундук защитного цвета, более смахивающий на ящик
из-под боеприпасов. Зато очень прочный и надежный: ни вода, ни плесень, ни
грызуны туда ни за что не проникнут! У окна, значит, стояли стол и две лавки,
сколоченные из старых сосновых тесин. На полу — пара пыльных дерюжек. Около
стены находился топчан-лежанка, покрытый старым сеном и ветхой шубейкой или же
медвежьей шкурой. Имелась и одна подушка с серой, давно нестиранной наволочкой.
Вот и вся нехитрая обстановочка берендеевского отеля. На стенах висели
различные предметы: пила-двуручка, удочка, сеть, полка с посудой, ящичек с
красным крестом — аптечка... На полке стояли три алюминиевые миски, две кружки,
глиняная чашка, кастрюлька и несколько жестяных коробочек, должно быть, со
специями. У лежанки вместо ковра была растянута медвежья шкура, над окном
болтались снизки сухих грибочков. Когда вернулась Пашка и закрыла дверь, то
обнаружилось, что у стенки еще стояли ведро, топор, кирка, лопата и ломик. На
столе вместо скатерти были разложены две газеты «Известия» пятилетней давности.
На стене близ окошка красовались четыре журнальных плаката с изображением звезд
кино и эстрады да старый календарик с котятами. Хотите знать, какие именно
звездочки были представлены в этой глухомани? А вот какие: Анжелина Джоли,
Бритни Спирс, Дженнифер Эннистон и Рикки Мартин. Вот так, звезды-то — они везде
светят... На ящике с НЗ я заметил стопку совсем старых газет и журналов и
пухлую книжку без обложки, видимо, хранимых тут для чтива, а может, для печи
или туалета. Я не поленился встать и покопаться в них: две «Юности», «Техника —
молодежи», «Крокодил», «Огонек», «За рулем», шесть толстых газет да сильно
зачитанный альманах «Уральский следопыт», увидев который я невольно испытал
сильный приступ тошноты. Книжкой оказалась проза Василя Быкова, изданная еще в
конце восьмидесятых, когда нас с Пашкой еще и на свете-то не было! Тем
временем, пока я изучал содержимое избушки, дождь не на шутку разошелся. Стало
темно и промозгло. Я перебрался на лежанку и закутался в шубейку. Сидел тихо и
с удовольствием смотрел на то, как умело хлопочет моя Пятница. Все-то у нее
классно получалось!
