Когда следователь максимально сузил круг подозреваемых и
нащупал подход к организатору и основателю закрытого клуба охотников, его
вызвал начальник. Он бросил на стол перед собой пять пачек долларов и спросил:
– Что выбираешь: эти деньги сейчас или пулю в лоб завтра?
Следователь подумал и вслух произнес:
– Как учат старшие товарищи, милиционер на работе повышает
или раскрываемость, или материальное благополучие. Если не удается первое, я
вынужден прибегнуть ко второму. – И сгрёб пачки денег в свой видавший виды
портфель.
Через день в комнату Игоря вошел Василий и, казалось,
заполнил своей громадной массой чуть не всё помещение.
– Слушай меня, Игорь, – устало прохрипел гость. – Мне стало
известно, что вчера мента, который вёл дело о покушении на тебя, отстранили.
Дело закрыли.
– Какое покушение? – вскинул брови созерцатель. – Никто в
меня не стрелял.
– Ты подписывал договор с охотником?
– Да, какие-то бумажки подписывал. И деньги получил, и отдал
тем, кому они нужны. Но ты за меня не беспокойся, Василий. Ничего у них не
выйдет.
– Это ты так думаешь. Перед покушением киллеру на голову
свалилась глыба льда, поэтому он не довёл дела до конца. А сегодня утром охотник
в больнице пришел в себя. Он не отступится. Первая неудача только раззадорит
его. Я о нем кое-что узнал. Это очень серьезный человек. Он не успокоится, пока
не доведет дело до конца. Он все равно тебя застрелит.
– Да брось ты, Вася, – махнул рукой Игорь. – Ничего со мной
не случится. Я уверен.
– Ты подумай получше, – строго сказал Василий, – если что,
мои ребята могут его устранить. Только скажи.
– Нет, Василий, не скажу. Никогда. Меня убить – это
пожалуйста, а я никого убивать никогда не стану.
В это самое время охотник который раз обходил огневую
позицию. Чтобы не привлекать к себе внимания, он надел старый отцовский плащ,
китайский, хлопчато-бумажный, из закрытого номенклатурного спец-распределителя.
Плащ этот и отцу, и ему много раз приносил удачу. Эдуард шел прогулочным шагом,
зорко наблюдая за окнами жертвы.
Как и обещал Макс, мишень оказалась не из легких. И вовсе не
потому, что этот странный человек тщательно скрывался, или как-то
профессионально уходил от преследования. Не было у него ни спецтехники, ни
бронежилета, ни даже бронированного стекла на окнах. Дело тут было в том, чего
так недолюбливал и даже боялся Эдуард – в его четкую работу проникала какая-то
жуткая мистика. Как только охотник занимал огневую позицию и замирал с пальцем
на спусковом крючке, к окнам подъезжал огромный грузовик. А когда, наконец,
машина отъезжала, окна в комнате Игоря оказывались темными. Жертва снова
ускользнула. И так много раз. Что-то постоянно мешало охотнику, разрушая его
планы. Он вспоминал слова Макса о характеристике психолога, а так же и то, что
они гуманисты, поэтому в случае второго прокола жертву отпускают. Мол, это
судьба.
