– Смотрите: красиво, эротично.
– Красота и эротизм, молодой человек, – понятия разнополярные,
– говорит назидательно Покупатель профессорским тоном. – Эротизм – это
проявление агрессии и страха, а красота – это покой, умиротворение.
– То есть, вы против эротики? – удивляется Художник.
– Эротика – это хаос и разрушение, постыдный страх бренности
бытия. И высшее проявление этого – женщина.
– А вы случайно не из «Комнаты потерянных игрушек»? –
сдавленно спрашивает Художник.
Очень скоро не в меру любопытного Художника находят мертвым
от передозировки героина – весьма распространенный с некоторых пор способ
убийства…
Я выключил телевизор. Не люблю мрачные детективы, особенно
приправленные модной черной мистикой. Но слова таинственного Покупателя
врезались в память и оставили там щемящее чувство безотчетного интереса. Может
именно поэтому, примерно через полчаса, я снова механически кликнул кнопкой
пульта – там по черному фону ползли титры и звучала песня: «Поднимаюсь,
спотыкаясь – По ступеням не спеша. – Я от мира отрекаюсь – Надрывается душа!»
Снова – щелк по кнопке пульта – и наступила тишина. Да, умеют киношные ребята
интерес возбудить…
Диана позвонила в дверь и, не обращая внимания на мои
дежурные возражения, просочилась внутрь квартиры. Не спросив разрешения,
плюхнулась на диван и эффектно скрестила длинные ноги в лосинах. Тряхнула головой,
рассыпав пушистые волосы по плечам, повернула ко мне лицо, демонстрируя
махровую тушь на густых ресницах и жирную лиловую помаду на пухлых капризных
губах.
– Что, Андей, – назвала она меня как в детстве, – судьба,
кажется, подарила мне шанс?
– Ты это о чём? – спросил я настороженно.
Спросил о том, что и так знал, в основном для того, чтобы
выиграть время и прийти в себя. С родителями девочки мы по-соседски дружили,
заходили друг к другу безо всякого повода, так, чайку попить, луковицу занять,
червонец до зарплаты стрельнуть. Маленькую Диану я носил на плечах, дарил ей
игрушки, сажал на колени, кормил с рук зефиром, расчесывал густые длинные
волосы.
До того, как наступило отрочество, Диана не отличалась от
других симпатичных малышек. Правда, родители говорили о ней, будто девочка
вполне самодостаточная. Она часами играла одна, подолгу слушала пластинки со
сказками, сидя в полутемной комнате, смотрела на видеомагнитофоне мультики. Для
родителей и гостей это было очень удобно, потому что ребенок не отрывал их
детскими вопросами от недетских тем, и называлось это явление научным словом
«нейтрализация». Однако, девочка подросла и стала требовать к себе внимания,
преимущественно мужского. Поначалу это выглядело немного потешно и вполне
невинно. Только по мере взросления Дианы стал замечать, что её неумелая женская
агрессия стала лично меня как-то неприятно задевать.
