Элоне нравилось получать деньги, но мастерскую она ненавидела из-за ее щелочного запаха и шума, производимого шлифовальной машиной. А Лиша с отцом скрывались там от сварливой женщины и веселились так, как не могли позволить себе дома.
Громкий смех Стива отвлек Лишу от работы. Она нарезала овощи для тушения. Стив сидел в общей комнате на месте ее отца и попивал эль. Элона примостилась на ручке кресла и вовсю хохотала, обнимая мужчину за плечи.
Лише захотелось превратиться в демона огня и обдать эту парочку пламенем. Она никогда не чувствовала себя счастливой под одной крышей с Элоной. Только теперь девушка больше всего думает об историях, рассказанных Бруной.
Мать не любила ее отца. Считала дочь злой шуткой Создателя. И она не была девственницей, когда Эрни пронес ее за обереги в свой дом.
Почему-то именно эта деталь больше всего расстраивала Лишу. Бруна говорит, что нет греха в том, если женщина предается плотским утехам с мужчиной, однако лицемерие матери причиняло ей душевную боль. Элона способствовала изгнанию из деревни Клариссы, скрывая собственную распущенность.
— Я не буду такой, как ты, — поклялась Лиша. Она отпразднует свадьбу и отдастся мужу на брачном ложе. Так учит Спаситель.
Элона визгливо смеялась шуткам Стива, и Лиша начала мурлыкать себе под нос, чтобы заглушить шум. У нее чистый и сильный голос, Пастырь Майкл постоянно просит ее петь во время службы в Святом доме.
— Лиша! — раздался громкий крик матери. — Прекрати свои трели! Мы тут из-за тебя собственных мыслей не слышим!
— Не похоже, чтобы вы о чем-то думали, — пробормотала Лиша.
— Что ты сказала? — раздраженно спросила Элона.
— Ничего!
Они сели к столу после заката, и Лиша с гордостью наблюдала за тем, как Гаред соскребает испеченным ею хлебом остатки тушеных овощей, доедая уже третью порцию.
— Она не очень хорошо готовит, Гаред, — просила извинения за дочь Элона, — однако еда довольно питательная, если при этом зажать нос.
Стив, попивающий эль, громко фыркнул. Гаред рассмеялся, а Элона взяла салфетку с колен Эрни, чтобы вытереть лицо Стива. Лиша взглянула на отца, ища поддержки, но тот уткнулся в тарелку и не поднимал глаз.
Не в силах более терпеть происходящего в доме, девушка удалилась в свою комнату, только и там не могла найти покоя. Она забыла о том, что мать отдала ее комнату Стиву. Огромный лесоруб нанес грязи и оставил следы сапог даже на ее любимой книге, лежащей у кровати.
Девушка вскрикнула и бросилась к своему сокровищу. Обложка безнадежно испорчена. Постельное белье из мягкой ризонской шерсти испачкано неизвестно чем и воняет смесью пота и дорогих анджирских духов, которые любила ее мать.
