Особенно тяжело будет с
москвичами. Эти придумали правила тусовки, да и само это дрянное слово. Богатые
сомнительные типы, ласково называющие Веру «сестричкой»; легализовавшиеся
братки, умеющие различать только самок и самцов, сильных и слабых, даже если
они выучили несколько слов для общего развития; прорвавшиеся в бизнес чиновники
и прорвавшиеся к власти бизнесмены - не разлей вода братья; бывшие комсомольцы,
раскинутые веером по партиям и одномандатным округам; вездесущая элита
шоу-бизнеса; не вылезающая из телевизора элита творческая или считающая себя
таковой; олигархи - скрытые бонапарты; и тысячи подручных и попутчиков... Все
эти годы Вера умело лавировала между ними, как недоступная золотая рыбка,
проходила на цыпочках по стыкам их интересов, умело уворачивалась от
криминальных сделок, ускользала из липкого тумана ночных клубов, по-разному отбивалась
от непристойных предложений и, в конце концов, заработала себе имидж
недоступной светской львицы с мягкими манерами и жесткими принципами. Правда,
от этого количество желающих поживиться ее капиталами, а заодно и ею самой не
уменьшилось, просто в очередь выстроились самые амбициозные. Таких - поэтом не
напугаешь. Львице придется рычать самой. Да уж, эти принципы... И теперь
предстояло соединить с этими принципами появление Словцова.
Да, в сущности, не
наплевать ли? Ходить под ручку с «качками» нынче выглядит как атавизм.
Приближать к себе партнеров по бизнесу вредно и для бизнеса, и для здоровья. А
выйти «в мир» с этаким «полуботаником»-филологом, во всяком случае, не глупо.
Как говаривала одна небедная подруга, «мне нравятся умные мущинки, надоела неприкрытая
физиология». По крайней мере, перестанут распускать слухи, что у светской
львицы в фаворитах охранники, водитель, и прочую несуразицу. Подумав об этом, в
который раз ужаснулась тому миру, в котором жила.
Вера вспомнила себя
начинающей учительницей географии в средней школе. География тогда не успевала
перекраивать карты расползающейся по швам державы. Зарплата учителя являлась
одной из лучших насмешек над человеческим достоинством. И всякий рядовой
гражданин почившего СССР, бывший некогда винтиком огромной государственной
машины, жил с чувством приближающегося конца света. Время дурацких малиновых
пиджаков... В том числе и за эти пиджаки она ненавидела «новых» богатых. Не к
кому было пойти, когда отцу требовалась срочная операция и на нее нужны были
немалые деньги. Понимая это, он вернулся из больницы домой, в трехкомнатную
хрущевку, чтобы умереть на любимом диване лицом к стене, спиной ко всему миру.
