«Привет! Это снова я!
Ужин, вопреки ожиданиям, оказался отменным. Мидии, креветки, крабы, и все это прекрасного качества. Плюс великолепное мясо! Особенно баранина. Не подумай, что я тебя просто дразню: все это очень важно… Затем мы все собрались в гостиной: Рауль, кузен Дюрбан, папа и я. Рауль пил кофе; бедняга, он выглядел ужасно. Дюрбан заказал анисовку, а мы с папой — чай с вербеной. Все было спокойно.
— Напрасно я тебя побеспокоил, — сказал Рауль папе.
— Мне очень жаль, — ответил папа. — Что ты собираешься делать?
— Сам еще не знаю. Может, сдам часть Бюжея под летний лагерь. У меня были об этом переговоры с заводским комитетом одной фабрики в Лионе. Это позволит мне немного выиграть время.
Именно в этот момент раздался крик:
— Пожар!..
В гостиную вбежал взволнованный Симон.
— Скорее! Горит комната номер четырнадцать.
Видел бы ты, как все помчались! Комната номер четырнадцать была четвертой справа на втором этаже. Мы взбежали на лестницу; впереди всех, конечно, был Симон. На бегу он крикнул через плечо:
— У меня есть универсальный ключ!
Мы мчались за ним гурьбой, как Куриации за юным Горацием[16], — вы ведь проходили это в коллеже? Когда мы его догнали, он уже сражался с дверным замком. За ним стоял папа; из соображений субординации я не стал соваться вперед. Затем, тяжело дыша, подбежал Дюрбан и, наконец, Рауль, который где-то по дороге прихватил огнетушитель. Из-под двери полз густой дым. Ужасно пахло паленым.
Симон наконец открыл дверь, и дым ударил в лицо. Мы задыхались, кашляли, глаза у нас слезились, но мы все же кое-что увидели. Не пламя, нет, — всего лишь разбегающиеся по ковру и креслам искры и кое-где голубые вспышки огня.
— Выходите отсюда, скорее! — крикнул Рауль.
Он начал поливать из огнетушителя места, где вспыхивали голубые огоньки, и клубы дыма заполнили всю комнату.
В одном из просветов я заметил Симона — он сдернул с окна занавеску, развернул ее и накинул на кресло. А Дюрбан в это время топтал ногами тлеющий ковер. Я вынужден был отступить в коридор. Наконец, битва с огнем закончилась, и кто-то открыл окно. Я рискнул заглянуть в комнату. Кресло, кажется, удалось погасить, но Симон, морщась, тряс в воздухе ладонями: видно, обжегся.
— Я бы и сам прекрасно справился, — проворчал Рауль.
Он еще немного побрызгал вокруг из огнетушителя, но огонь фактически был побежден. Все собрались в центре комнаты, притихшие, подавленные. Вонь стояла ужасная.
— Нам еще повезло, — прошептал Рауль.
