Все это была ломовая работа. Влюбленный в прошлое России князь Львов, сам из-за разорения познавший крестьянский труд, вспоминал уже в Париже: «Грабари калужские и смоленские – заурядные – выкидывают в день по кубику (кубическую сажень – более четырех кубометров – Л.Б.) тяжелой глины... Грабарь без перемежки от вешнего Николы до Покрова знает одну лопату да тачку.... Люди превращаются на этих работах в паровые машины, сколько нагонят пара, столько и подымают.
Зимой, когда в глубоком снегу резчики валят лес, работа производит, может быть, еще большее впечатление богатырской, чем летом в поле.... Пес валить, как землю выкидывать, работа затяжная. На морозе резчики в одних рубахах, мокрые от пота, как на покосе под жарким солнцем... Еще труднее валка сплавного леса, выборочная, вывозка его по лесу иную зиму по снегу в два-три аршина глубины, без дороги, промеж дерев к берегу сплавной речки, вязка его березовыми вицами, сплотка на воде и самый сплав. Плотовщики все один к одному – «ухари», потому что управка с плотом действительно требует держать ухо востро. Здесь имеешь дело с другими стихиями – с лесом и водою, и там и тут работа требует необычайного напряжения сил, весь аллюр и масштабы ее микулинские.
А извоз? Всероссийский зимний труд, до последних лет конкурирующий с железными дорогами на тысячеверстных расстояниях. Я знал в Сибири 80-летнего татарина Кармшакова, который всю жизнь свою, каждую зиму делал по несколько раз концы от Ирбита и Кяхты до Москвы. Он рассказывал, что это такое. Шли безостановочно день и ночь, суток до сорока, привалы только для кормежки лошадей. Лошади на привале ложились и спали так, что по ним ходили, заготовляли корм, и они не слышат; как отойдут, сейчас в запряжку, люди жили по лошадям, что лошадь выдерживает, то и человек, только что не везет, но зато за ним углядка за возом, выправка на ухабах, уборка и корм лошади. Сорок дней и сорок ночей в пути, не раздеваясь, в морозы, в метели, с короткими стоянками в курницах, где спать ложились на час, на два, вповалку, как их лошади...
Да и в Средней России у нас извоз не легкая работа, только что концы короче. Зенинские мужики... испокон веку занимались извозом леса из калужских засек, с пристаней Оки в Тулу, это всего 60-80 верст, но они оборачивались до трех раз в неделю... «Ну как, – спрашиваю приятеля Михалева,
– нынче извоз, здорово выручились? «Да, здорово, – говорит, показывая свои руки, пальцы у него, как толстые палки,
