Однако Адам знал, что пути к отступлению уже не было, и в душе радовался этому.
Он, конечно, первоначально намеревался, не торопя Мэллори, долго ухаживать за ней, окружать заботой, подставлять плечо в трудную минуту и уже потом переходить к решительным действиям. Однако проведенная вместе ночь и разгоревшийся наутро скандал все изменили.
Он любил Мэллори, желал ее.
Поймав на себе испытующий взгляд Адама, она встрепенулась.
— Вы хотите сказать мне что-то важное?
— Да. Замять скандал можно лишь одним-единственным способом, Мэллори, — сказал Адам и, опустившись на одно колено, взял ее руку. — Вы согласны стать моей женой?
Мэллори на мгновение показалось, что ее широко распахнутые от изумления глаза сейчас вылезут из орбит.
— В-вы… вы сказали «женой»? — пролепетала она.
Адам кивнул:
— Да, именно так.
— Н-но, Адам, вы же не хотите жениться на мне? Да этого, и не нужно делать.
Он усмехнулся, удивляясь ее наивности.
Мэллори сердито прищурилась.
— Значит, именно об этом вы договорились с Эдвардом, да? Вот почему мои братья больше не настаивают на дуэли! Вы согласились спасти честь семьи, женившись на мне?
— Если бы я не дал им слово, они вряд ли позволили бы мне снова остаться с вами наедине.
Мэллори возмущенно фыркнула.
— Но это же полная чепуха! Вам нет никакой необходимости жениться на мне. Вы сказали Эдварду, что я сохранила девственность? Что не произошло ничего страшного, непоправимого?
— Мы с вашим братом не обсуждали интимные подробности, Мэллори. В этом не было никакого смысла.
— Не было смысла? — повторила она, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. — О.! Прошу вас, встаньте! Я не могу говорить с вами о разумных вещах, когда вы стоите передо мной на коленях.
— Я не считаю этот разговор разумным, — спокойно заявил Адам, но все-таки поднялся с колена и сел на стул. — Мэллори, поймите, свадьба — единственный выход из сложившейся ситуации.
Мэллори порывисто встала.
— Но мои братья — умные люди, вы сами сказали! Они не будут принуждать нас к браку, зная, что ничего ужасного не произошло. Этот инцидент забудется уже через неделю!
— А как же быть с многочисленными гостями, которые толпились в коридоре и слышали каждое слово, доносившееся из спальни? Выдумаете, они забудут о том, что Джек обвинил меня в изнасиловании и вызвал на дуэль?
— Но ведь вы не насиловали меня.
— Нет, конечно, я только целовал и ласкал вас, а потом уснул в вашей постели. Но все это само по себе уже является грубым нарушением правил общественной морали. Вы же разумная, благовоспитанная девушка, Мэллори, неужели вы не понимаете этого?
