Наполеон I Бонапарт | страница 61

Будучи в Милане, Наполеон обратился с следующей речью к духовенству: „Я желал вас видеть всех вместе, дабы высказать вам свои чувства по поводу религии, религии апостольской, римской, которая одна может принести истинное счастие благоустроенному обществу и укрепить основы разумного правления“», – сообщает П. И. Ковалевский.

Обретя статус Первого консула, Наполеон, как и следовало ожидать, не оставил без внимания религиозную сферу!

Как пишет Андре Моруа:

«…Первый Консул чувствовал себя достаточно сильным, чтобы восстановить во Франции религиозный мир. 8 апреля 1802 года конкордат (подписанный еще в январе 1801-го) был вынесен на голосование, и 18 апреля, в день Пасхи, в соборе Парижской Богоматери состоялась торжественная служба, ознаменовавшая одновременно возврат к миру и восстановление религии. На паперти собора под звон всех колоколов архиепископ и тридцать епископов встретили Первого Консула. Он приехал в карете с ливрейными лакеями, весь в красном, что оттеняло „серистую“ бледность его красивого лица».

Некоторые офицеры из его окружения были не в восторге от этого решения Наполеона, но тот был вполне удовлетворен содеянным. Вообще же, будучи избран пожизненно, Первый консул ощущал себя всемогущим и всерьез начинал задумываться о короне. И вот, в марте 1804 года, его волею всего народа избирают императором Франции!

«Став императором, – отмечает П. И. Ковалевский, – Наполеон, однако, понимал под империей нечто иное, чем весь остальной род человеческий. Империя для Наполеона – это не была Франция. Франция – это географическая единица, составлявшая только частицу того великого, рисовавшегося в фантазии Наполеона целого, к которому он стремился. „Все сделанное мною до сих пор, собственно говоря, еще ничтожно, сравнительно с тем, что предстоит сделать. В Европе водворится мир только тогда, когда в ней установится единоначалие, когда в ней будет император, царствующий над королями и распределяющий королевства между своими помощниками. Одного он назначит итальянским, другого – баварским королем, третьего – швейцарским ландманом, четвертого – голландским штатгальтером, и все они будут занимать соответственные должности при императорском дворе… Вы скажете, что это лишь подражание плану, по которому была построена Карлом Великим германская империя; но вспомните, что ничто не ново под луною, что политические учреждения описывают сомкнутые орбиты, в которых зачастую надо возвращаться к прежним комбинациям…“»