Потом, на работе, груди помешали мне печатать. Улучив момент, когда я отвлеклась от пишущей машинки, чтобы взглянуть на свой стенографический блокнот, они просунулись между моих рук, монополизировав клавиши и доведя мой «Селектрик» до безумия. Проведя час в попытках совладать с ними, я наконец сказала боссу, что у меня ужасно болит голова. Он не хотел отпускать меня домой.
— Мэй Джун, вы так украшаете наш офис в последние дни, — сказал он. — Может быть, вы присядете здесь где-нибудь и просто посидите, выглядя хорошенькой и страдающей? Все больше и больше моих клиентов отмечают, насколько вы украшаете интерьер. Если эта трескотня утруждает вашу хорошенькую головку — что же, я попрошу Глэдис взять вашу работу и свою, и пойти печатать в туалет.
— Благодарю вас, сэр, — сказала я. Я вышла в приемную и села подальше от всех предметов, которые мои груди могли перевернуть. Глэдис посылала мне злобные взгляды, плоскогрудо сгибаясь над своей «ай-би-эмкой» ранней модели и работая вдвое быстрее обычного.
Какое-то время я была счастлива уже тем, что можно просто отдыхать. После всех этих ночных упражнений я чувствовала ужасную усталость. Стул был неудобным, но моему телу было все равно. Потом я начала чувствовать себя мерзавкой. Я посмотрела на Глэдис. У нее были неопрятные волосы, вечно выбивавшиеся из-под заколок и падавшие на лицо. Она коротко стригла ногти и никогда не полировала их, она небрежно одевалась, и судя по всему, ей было на это наплевать. Она напомнила мне то, как я сама выглядела двумя месяцами раньше, до того как мужчины начали интересоваться мной и давать мне советы о том, что мне носить и что делать со своими волосами. Мы с Глэдис больше не ходили в кафе вдвоем. Теперь я обычно обедала с клиентами босса.
— Почему бы тебе тоже не сказать боссу, что у тебя болит голова? — спросила я. — Здесь нет ничего, что не могло бы подождать до завтра.
— Глупая ты, он же меня уволит! Я ведь не могу потрясти перед его носом своими женскими прелестями, как ты. Мэй Джун, ты обманщица.
— Я не хотела никого обманывать, — сказала я. — Я ничего не могу с этим поделать. — Я посмотрела ей в лицо, чтобы понять, помнит ли она, как мы обычно разговаривали за ленчем. — Глэдис, взгляни-ка сюда. — Я вернулась к своей машинке и стащила чехол. Не успела я вставить бумагу, как мои груди выскочили вперед и приземлились на клавиатуре. Я выпрямилась, отклонившись подальше назад; потом попыталась напечатать дату в верхнем правом углу страницы.
