Стихотворения | страница 27



Смотри, как золотом облит наш парк печальный,
Как радостно цветы в последний раз блестят,
        Смотри, как пышно-погребально
        Горит над рощами  закат!
Мы  знаем, что, как сон, ненастье пронесется,
Что снегу не всегда поляны покрывать,
Что явится весна, что все кругом проснется, —
        Но  мы… проснемся ли опять?
        Вот  здесь, под кровом нашей тени,
Где груды хвороста теперь лежат в пыли,
    Когда-то цвел роскошный  куст сирени
        И розы  пышные   цвели.
    Пришла   весна; во славу новым розам
        Запел, как прежде, соловей,
Но  бедная сирень, охвачена морозом,
        Не  подняла своих ветвей.
А  если к жизни вновь вернутся липы наши,
        Не  мы увидим их возврат,
    И  вместо нас, быть может, лучше, краше
        Другие  листья заблестят. —
    Ну  что ж, пускай холодными руками
        Зима  охватит скоро нас,
Мы  счастливы теперь, под бледными лучами,
        Нам  жизнь милей в прощальный  час.
    Помедли, смерть! Еще б хоть день отрады…
А  может быть, сейчас, клоня верхушки ив,
        Сорвет на землю без пощады
        Нас ветра буйного порыв…
Желтея, ляжем мы  под липами родными…
И  даже ты, об нас мечтающий с тоской,
Ты встанешь со скамьи, рассеянный, больной,
        И, полон мыслями своими,
    Раздавишь нас небрежною ногой".

1868

КОРОЛЕВА

Пир шумит. — Король Филипп ликует,
И, его веселие деля,
Вместе с ним победу торжествует
Пышный двор Филиппа короля.
Отчего ж огнями блещет зала?
Чем король обрадовал страну?
У соседа — верного вассала —
Он увез красавицу жену.
И среди рабов своих покорных
Молодецки, весело глядит:
Что ему до толков не придворных?
Муж потерпит, папа разрешит. —
Шумен пир. — Прелестная Бертрада
Оживляет, веселит гостей,
А внизу, в дверях, в аллеях сада,
Принцы, графы шепчутся о ней.
Что же там мелькнуло белой тенью,
Исчезало в зелени кустов
И опять, подобно привиденью,
Движется без шума и без слов?
"Это Берта, Берта королева!" —
Пронеслось мгновенно здесь и там,
И, как стая гончих, справа, слева
Принцы, графы кинулись к дверям.
И была ужасная минута:
К ним, шатаясь, подошла она,
Горем — будто бременем — согнута,
Страстью — будто зноем — спалена.
"О, зачем, зачем, — она шептала, —
Вы стоите грозною толпой?
Десять лет я вам повелевала, —
Был ли кто из вас обижен мной?
О Филипп, пускай падут проклятья
На жестокий день, в который ты
В первый раз отверг мои объятья,
Вняв словам бесстыдной клеветы!
Если б ты изгнанник был бездомный,
Я бы шла без устали с тобой
По лесам осенней ночью темной,