Кроме этого, Петюшка узнал многое другое из этой книги и ясно понял, что языческой темноты и сейчас еще много в их жизни, и темноты такой вредной, что люди, поддерживая ее, думают, что они этим служат добру. Теперешние свадебные пирушки, боязнь необъяснимого для них и многое другое -- разве это не следы еще язычества? Когда Петюшка уразумел все это, то он дал себе слово, что при каждом случае будет стараться открывать правду и встречному и поперечному, и при каждом случае он действительно старался говорить, что знает, каждому, кто с ним сталкивался в ночном ли, в избе ли у товарища; но его одним ухом слушали, а в другое вылетало, что он говорил, и больше подтрунивали над ним.
"Мели, Емеля, нонче твоя неделя", -- говорили ему.
"Зачитаешься ты своих книжек-то -- скоро на стену полезешь".
"А то с ума сойдешь, на людей кидаться станешь".
Петюшке очень горько было видеть к себе такое отношение и слышать такие речи; но он не падал духом -- он думал, что когда-нибудь должны же разобрать люди, что он говорит не пустяки, когда-нибудь выпадет случай, что люди будут понимать, что он говорит правду, и будут верить ему.
И вот такой случай скоро подошел.
IV
Кончился уже покос, стоял июльский жаркий день. В Редькиной давно уже пришли с лугов, высушили сено вчерашней косьбы, убрали и привезли сегодняшнее кошеное; сложив с возов свежее сено, бабы и ребятишки принялись укладывать его в копны. Работа кипела живо, несмотря на то что сегодняшний день им немало пришлось поработать. Бабы точно и не чувствовали этого, а весело поворачивались, то и дело поглядывая за сараи, где на длинных, но узких полосах желтела зрелая рожь, к которой они должны были скоро идти с острыми серпами. Мужики в это время, собравшись большою толпою среди улицы, толковали, когда и кому зажинать. Одни говорили, что нужно сегодня, другие -- до завтра отложить.
– - Чего до завтра откладывать, сегодня нужно, -- внушительно сказал один из стариков, -- в этом деле мешкать нечего; скорее зажал -- и ладно.
– - Ну, сегодня так сегодня, -- решительно проговорил староста. -- Только кого же послать на это дело?
– - Старуху какую постепеннее -- вот хоть бабушку Лукерью, -- молвил один мужик.
– - Ну что ж, пусть она зажинает, -- сказал староста.-- Андрей! -- обратился он к белокурому молодцеватому мужику. -- Ты скажи своей матери: мол, зажинать тебе велели.
– - Ладно, -- проговорил Андрей.
– - Ну, а теперь давайте богу молиться, чтобы все благополучно шло.
