В этом году у Матвея выпала удача. Он не сделал ни одной серьезной потравы и почти не пропил ничего из жалованья. Вчера утром он был дома и говорил, что ему придется около сорока рублей. Правда, эти деньги получит не сразу, за ними еще проходишь чуть не до заговен, но все-таки хоть надеяться есть на что. У Прасковьи закружилась голова, и она о многом-многом передумала, на многое загадала и, отправив мужа еще накануне сбирать "новь", сегодня утром рано протопила печку, добыла под работу лошадь и отправилась за "новью", оставив дома одного Ваську, который еще не вставал.
II.
День стоял холодный. Землю как заковало ночным морозом, так она и не отходила, несмотря на то, что по ней иногда скользили бледные, точно вылинявшие солнечные лучи, прорывавшиеся сквозь горы слоистых серо-синих облаков. Дул резкий западный ветер, значительно усиливавший холод и разносивший его по всем уголкам и закоулкам. По деревне говорили, что такой стужи не бывает и зимой, хотя верно она казалась такой потому, что к ней еще не привыкли после бывшего тепла. В избу Стрекачевых холоду набралось порядочно. Но в ней пока стояла тишина, и эта тишина долго ничем не нарушалась.
Но вот в сенях послышался шорох, в дверь что-то заскребло и раздалось слабое мяуканье, За первым мяуканьем послышалось второе и третье. И чем дальше, тем мяуканье делалось нетерпеливее. Нежный голос кошки делался грубее. Наконец, он стал совсем грубым и настойчивым.
На печке вдруг зашевелилось, и там показалась лохматая белокурая головка и заспанное бледное, с большими голубыми глазами, личико мальчишки. Это был Васька. Личико Васьки нависло над грядкой, и его глазенки метнулись по избе. Но так как в избе никого не было видно, то голова Васьки на минуту скрылась на печке, и над грядкой показались его грязные ножки, обтянутые заплатанными холщевыми порченками, и на приступку стала спускаться вся фигура мальчишки. Очутившись на приступке, мальчик быстро соскочил на пол, толкнулся раз-другой в дверь и, как только дверь отворилась и в нее вскочила худосочная белая кошка, мальчик быстро захлопнул ее.
Кошка впрыгнула на приступку, потом на печку. Мальчик последовал за нею.
– - Что, озябла, дурочка? -- проговорил Васька и, поймав кошку за шиворот, начал гладить ее.
Ему самому было холодно. Он попробовал прижаться поплотнее к печке, но печка грела плохо. Он натащил на себя плохонькую дерюжонку одной рукой, а другой, не выпуская, держал за шиворот кошку.
