– - Ничего я не знаю, -- говорила Сидора, вздыхая и раскрасневшись, с умилением глядя на своего Ивана.
– - Что ты на него глядишь? Ты на меня гляди! -- беря ее за руку, кричал Влас. -- Я тебя хвалю и всегда хвалить буду.
– - А ты говори: рада стараться!.. Дура, -- поучал жену Иван.
– - Она и старается: если бы она была моя хозяйка, а не работница, я бы в три раза лучше жил… Вот ей-богу!..
– - Так ты прибавь ей… прибавь ей на платье, коль доволен!
– - Прибавить, отчего ж? Сколько хочешь; мне все равно, хоть пять, хоть десять рублей. Вот они, деньги-то!..
Влас вынул кошелек и достал из него две монеты.
– - Вот оно, золото-то! Хошь, подарю?.. А?.. Хошь?..
Сидора молчала. Прислонившись к мужу, она забыла все на свете.
– - Хошь, озолочу, спрашиваю? -- бормотал Влас и опустил золотые на дно винного стакана; налил его водкой и поставил перед Сидорой.
– - Пей и пользуйся, слышь!
Сидора отрицательно замотала головой.
– - Пей, дура! -- сказал ей Иван. -- Хошь, я помогу. -- Он взял стакан, отпил из него половину и поставил остатки перед женой.
– - Остатки-то сладки, попробуй!
Сидора выпила водку, опрокинула стакан, взяла в руку золотые и проговорила:
– - Куда ж мне их?
– - Давай я спрячу, -- сказал Иван, -- а там отдам.
Он достал из кармана кошелек, положил туда деньги и проговорил, обращаясь к жене:
– - Ну, теперь благодари!
– - Покорничи благодарим, -- проговорила Сидора и протянула Власу руку.
– - Не так, в губы, дура! -- поучал муж жену.
Сидора поцеловала Власа в губы. Влас, оторвавшись от Сидоры, изо всей силы застучал чайником и необыкновенным голосом крикнул:
– - Эй, еще водки, закуски подавай!..
Александра на два праздника отпросилась домой, и Иринья была одна с ребятами. День прошел; наступил вечер. Власа из города все не было. Иринья то и дело выходила из избы, поглядывала, не едет ли муж. Влас не ехал. Все соседи уж приехали; Иринья пошла спрашивать про него у одного мужика.
– - Не видал ли ты моего там в городе-то? -- спросила Иринья.
– - Видал.
– - Продал он семя-то?
– - Давно продал.
– - Что же он там шьется-то?
– - В канпанию попал, ну и загулял. Ты бы поглядела, какая канпания-то: работница ваша прежняя, муж ее -- кутят разлюли-малина; весь стол бутылками уставлен, колбаса на закуску, сухари.
– - Что же он, пьяный?
– - Лыка не вяжет.
Иринья почувствовала, как около глаз закололо и в них пошли круги.
– - Пес он страмной!.. -- пролепетала она и, заливаясь слезами, пошла ко двору.
Дома она обхватила в охапку ребятишек и стала выть в голос. Она плакала с причитаньями, и из этих причитаний можно было разобрать, на что она жаловалась перед судьбой. Она вспомнила прежнее безмятежное время и сожалела о нем. Она думала, что оно никогда теперь не воротится, а прошло оно бесследно и безвозвратно. Нашел на нее Касьян-высокос, поглядел на их дом и унес счастие и покой, словно вихорь злой. Погиб ее муж, добрый и ласковый, радетель для жены и детей; пропал их поилец-кормилец на вечный век. Придется ей теперь горе мыкать да кукушкой куковать.
