– - Так, по-твоему, мужику не нужно ни слободы, ни ученья? -- то краснея, то бледнея, спросил опять седок. Видно было, как у него дрожали руки и всего его подергивало от приступа негодования.
– - Известно дело, а то што ж!.. Все это господа повыдумали. Отняли у них мужиков-то, нельзя над ними, как в старину, командовать, вот они и стали по-другому под себя забирать, лишь бы им над ними верх держать. Не так, так эдак… а только бы власть иметь… А не будь этих выдумок, то што ж тогда им будет делать? Кем им будет командовать? Очень просто, придется самим с мужиком подряд становиться…
– - Вот оттого-то и хотят всех грамоте обучить, чтоб пообтесать вас немножко, чтобы мы посовестились иной раз рассуждать о том, что понять не можем…
– - Мало грамотеев-то врунов да озорников выходит! Их не в одни оглобли не введешь! Вот у нас в Бубнове взять Илью Митрошкина, он всю деревню сденьжил. Отчего? Оттого, что грамотей первый сорт.
– - От грамоты он испортился? -- с негодованием спросил седок.
– - Известно, если бы он не знал грамоты, то нешто он таким был бы; а то выбрали его в старосты, он и начал по-своему вертеть… Обирает и тратит, а учесть его никто не может, потому он все концы, где надо, разведет… Насилу-то насилу приперли его в одном месте, высадили… Так он в отместку всю деревню кляузами стал допекать. Ни одной сходки без баламутки не обойдется: не так ему слово сказал -- на суд тащит; новый староста што не дослышит -- он его под штраф подведет. Вот теперь сколько человек оговорил, в тюрьму посадили.
– - Вот и нужно всем учиться, штобы Митрошкиным в лапы не попадать!
– - Штобы самим всем таким быть? Господи сохрани! Да тогда как же на белом свете-то жить?
Седок уже совсем побледнел от охватившего его гнева и сжал губы. Когда его гнев немного улегся, он с пренебрежением проговорил:
– - Ну, это вожжа тебе под хвост попала, вот ты и мелешь, благо язык поворачивается! Нешто грамота мошенству учит? Она только свет открывает. Если бы все ходили в училище, да почитывали побольше, да вслух собирались бы почитать -- тогда бы и ты другое заговорил.
– - Собирались это читать-то у нас, -- поморщившись, точно его что-то кольнуло, сказал старик, -- ходил и я на них; думал, што путное, а выходит, что глядят в книгу, а видят фиту. Собрали народ, да ну им побаски читать: эка невидаль, подумаешь! Все это барская затея, и не подходит она к мужицкому нутру… Как один раз -- давно это было, вскоре после воли еще, наша барыня замуж выходила… Первый-то барин у ней помер, она тогда пошла за второго. На радостях-то устроила гулянье! Созвали на барский двор мужиков, баб со всех деревень… Песни пели, хороводы водили, весь день пробыли. Ну, думали, она нас за это угостит чем, а как кончилось гулянье, нас и стали сувертками бумажными оделять, а в сувертках-то пряники, леденцы да подсолнухи… У нас животы подвело, а нам гостинцев… Вот и эти чтения… Соберут людей, думаешь -- вот сейчас тебе такую штуку загнут, што ты сразу поумнеешь, а они начнут стишки вычитывать, а ты слушай да благодари… А спасибо не скажешь -- в дураках останешься.
