Как-то ночью, около половины третьего, Маргарет, папина милейшая и на удивление неразговорчивая ночная сиделка, разбудила меня и сказала, что папа хочет немедленно меня видеть. С трудом поднимая веки, я потащился по коридору. Папа лежал поперек кровати, которая была превращена в гнездо орла, благодаря множеству газет, журналов, CD-книг, коробок «Клинекса» и всякой другой всячины. Я словно услышал мамин голос: Билл, ты только посмотри на кровать. Это же ужасно. Лампочки ярко горели, телевизор работал, кислородная машина пыхтела. Кавалер-кинг-чарльз-спаниели Себби и Дейзи залаяли при моем приближении. Мы знали друг друга уже года три, а они все еще считали себя обязанными вести себя со мной в спальне своего хозяина, словно я — Чарлз Мейсон. Это самые прелестные собаки на свете, кавалер-кинг-чарльз-спаниели, и уж точно самые тихие.
Папа надел bata (банный халат). Волосы не причесаны. Очки с оправой под черепаховую кость криво сидели у него на носу и придавали ему вид сумасшедшего профессора. Я почувствовал некоторое облегчение, потому что папа не был настроен агрессивно.
— Чего ты хочешь? — спросил я, зевая.
— Кристофер, — ответил он, — мне нужно обсудить с тобой нечто очень важное.
Ох-хо-хо, подумал я. Ты завещаешь все свои деньги «Нэшнл ревю»?
— Хорошо, — произнес я с осторожностью. — Слушаю тебя.
— Я думаю, завтра мы должны устроить ланч для самых главных игроков в консервативном сообществе.
Почувствовав облегчение оттого, что мое наследство не уплывает к «НР», я все же ощутил некоторую растерянность.
— Что ж, — сказал я, — идея в самом деле великолепная.
Я устало улегся в изножии его кровати. Дейзи лизнула меня в щеку, Себби потребовал, чтобы ему почесали животик, короче говоря, они решили, что я пришел с миром на ночной прием к их хозяину.
— Но я, — с волнением повторил папа, — имею в виду только серьезных игроков.
— Конечно. — Я зевнул. — И кого же?
— Ну, естественно, Макфаддена.
Я кивнул. Джим Макфадден, который довольно долго был соредактором отца в «Нэшнл ревю», умер в 1998 году.
— Правильно, — подтвердил я. — Без Джима никак нельзя. Я узнаю, хм, не занят ли он.
Папа продиктовал мне список приглашенных. Некоторые были еще живы. Через пять минут диктовки, довольно напористой, я предложил ему, уж коли он работал над мемуарами о годах дружбы с Барри Голдуотером,[28] пригласить и Барри Голдуотера тоже. Папа некоторое время как будто обдумывал мое предложение, потом вопросительно посмотрел на меня.
