— Того, который отправляется раньше остальных, — решительно ответила Керис. Она понимала, что любой из проводников может ее узнать, но все же надеялась, что такого не случится: ее лицо было не из тех, которые запоминаются. Что же касается Игрейны и Туссон — при всех своих замечательных качествах они тоже ничем внешне не выделялись. Вряд ли кто-нибудь вспомнит, что это лошади Пирса Кейлена.
Керис обошла всех проводников, направляющихся во Второе Постоянство — их оказалось шесть, — и никто из них ее как будто не узнал. Двое возмутились, что у девушки переправные кони, третий попытался их у девушки купить, а четвертый сообщил Портрону, что женщина, едущая на такой лошади, — угроза Порядку, и поинтересовался, что наставник собирается предпринять по поводу такого безобразия. Пятый, считавший, что получить достаточный доход он сможет, только набрав десять паломников — Керис была десятой, — и собиравшийся отправиться в дорогу через день, предпочел ничего о конях не говорить; поэтому девушка попросила его включить в список товарищества имя Керис Керевен, после чего они с Портроном отправились искать место для лагеря.
Вечером, пока Портрон экспромтом читал проповедь о соблюдении Закона собравшимся вокруг него путешественникам, Керис отправилась на поиски храма. Она не так стремилась совершить вечерний кинезис, как купить пропуск паломника; к тому же девушке хотелось помолиться за Шейли. Да и за себя тоже: она нуждалась в прощении Создателя за то, что покинула умирающую мать.
«Ты сделала это для себя, Керис Кейлен, — твердила она себе. — Признайся. Потому что не могла вынести мысли о замужестве с кем-то вроде Харина Маркла; потому что не могла смириться с перспективой всю жизнь прожить в доме Фирла, особенно если он женится на этой надутой идиотке Фресси Лиз. Ты позволила Шейли уговорить себя потому, что тебя это устраивало…»
Керис сморщила нос в попытке удержать слезы. Она определенно себе не нравилась. И особенно взрослой она себя не чувствовала тоже.
Девушка не была уверена, что посещение храма облегчит ее душу, — давно укоренившееся недоверие к навязываемой церковью необходимости подчиняться Закону заставляло ее смотреть на кинезис и на благословение Создателя с глубоким скептицизмом, — но она все равно туда направилась.
Она легко нашла храм и купила пропуск в конторе; вечерняя служба уже началась, и молящиеся стояли на коленях на голой земле снаружи: здание было набито битком. Керис присоединилась к прихожанам, приняв позу почтительного внимания — оба колена на земле, спина выпрямлена, ладони лежат на бедрах. Керис нашла, что снаружи даже лучше, чем внутри храма: земля мягче каменного пола и можно смотреть по сторонам, если станет очень скучно. Мимо проходили разные люди, да и фасад храма оказалось интересно рассматривать. Здание было ярко раскрашено, как и все церковные строения; стены его покрывали фрески, изображающие Посвященных, побеждающих Приспешников. Особенно четко оказались прорисованы руки добродетельных мужей, Делающих ритуальные жесты кинезиса в сторону Приспешников. Керис, правда, усомнилась, что так можно разогнать порождения Хаоса, но рассматривать картины все равно было любопытно.
