Книга Разрушения, I: 1: 10—12
Двумя днями позже, когда ужасный шок от известия о смерти Пирса превратился в мучительную память о потере, в глухую боль, которая никогда полностью не проходит, Керис сидела на кухне у постели матери и рассеянно ловила блох в шерсти кошки. Ерри покорно терпела эти манипуляции. В другом конце помещения Фирл чистил сапоги, бросая изредка на сестру неодобрительные взгляды. Только присутствие посторонней, деревенской женщины по имени Хельда Поттл, мешало ему высказать Керис все, что он думал о ее поведении.
Мистрис Поттл складывала выстиранное белье и болтала не закрывая рта. Первое она делала потому, что ей платили за помощь по хозяйству, пока Шейли болеет; второе — бесплатно, потому что была неутомимой сплетницей.
— Ох, Шейли, и нравятся же мне эти веселенькие цветочки, что ты посадила у прачечной, но жуть берет, как подумаю, что будет, ежели их увидит старая мистрис Квинт! Она же тут же доложит в Управу, эта старая кислятина. Злющая ведьма — уж она-то сразу углядит, что ты кое-что изменила в саду. Положено у бани сажать капусту, вот как. Ох, капуста напомнила мне… Адарн Морл — знаешь его, Шейли? — ну тот вечно мрачный батрак, что женился на Чики Остер… Ну так вот сын их стал меченым, говорят. Его изгнали, и Чики выла так, что чуть платье не лопнуло. А потом она отправилась к наставнику — аккурат когда он творил Припадение к Стопам, как и положено по вечерам, и стала кричать, что во всем виновата церковь. — Мистрис Поттл разгладила простыню и сложила пополам. Складки жира на ее плечах заколыхались. — Уж и не знаю, до чего только докатится мир! То горы исчезают, то люди не возвращаются из Неустойчивости. Ваш Пирс, сынок Адарна и Чики, да еще та девица из Верхнего Киббла… — Женщина покачала головой. — Говорят, в Струящейся возле самого Драмлина поймали живого Дикого — водяное чудовище. Защитники, понятно, прикончили его, но народ, уж будьте уверены, ругает наставников, которые допустили такое. А тут у нас под носом, в Кибблберри, законники явились и забрали у Мари одного из новорожденных-близнецов, как тогда твоего Аурина. Неправильно это!
Шейли поежилась и повернулась лицом к стене.
— Укоротила бы ты язычок, мистрис Поттл, — заметил Фирл. — Такие разговоры ни к чему, знаешь ли.
— Ахти, и кто же из вас, мои милые, побежит на меня доносить? Да наставник Небутнар и так знает, что я думаю. Я всегда все в лицо ему говорю, старому дуралею. Позволь сказать тебе, мастер Фирл, что ежели церковь желает, чтобы мы жили по Закону, так пусть побеспокоится дать нам хоть что взамен. А то ведь горы исчезают прямо у нас из-под носа, молоденькие ребятки становятся мечеными, а церковники знай забирают младенцев и не чешутся, что чудовища в реке плавают. До чего докатилось наше Постоянство, а? Такого никогда не бывало, когда я была девушкой, позвольте вам сказать. — Мистрис Поттл самодовольно хмыкнула, словно в свои молодые годы самолично отражала нападения Неустойчивости. — Церковь только и умеет, что забирать младенчиков да чинить нам неприятности. Подумайте, только на прошлой неделе законники заявили моему Невви, что он не может вставить в окно прозрачное стекло, потому как там всегда было зеленое, а ведь окно разбилось не по нашей вине: в него врезалась телега. А вот еще что случилось со старым Маркуном Медником: задумал он выкорчевать яблоню, что уж который год не родит, а ему и говорят в Управе: не положено, Закон запрещает. Надо же! — Женщина оглядела сложенное белье. — Ну вот, работа сделана, и пойду-ка я домой. — Она сняла передник и направилась к двери. — Завтра загляну.
