Еще слово, еще жест, и мокрые, теплые, мягкие внутренности стали холодными и твердыми. Изумленный, Обманщик открыл глаза и обнаружил, что связан железными веревками. И тут одна идея пришла ему в голову. Все, что ему нужно сейчас, так это подождать, пока они уйдут, потом изменить свою форму — возможно, во что-то столь же малое, как мышь, да, мышь подойдет, и…
— Пока эти узы сковывают тебя, ты не сможешь изменить свою форму, — угадал его мысли Отец Всемогущий. — Я знаю все твои уловки, Лукавый, и подготовился к ним.
Обманщик промолчал. Он просто смотрел на Отца Всемогущего глазами цвета индиго, полными ненависти.
Шипящий звук заставил его взглянуть вверх. Большая змея висела, обернувшись кольцами вокруг выступающего из стены каменного стержня. Из закрытой пасти на секунду метнулся раздвоенный язык. Длинного разреза золотистые глаза медленно мигнули.
— Змей будет единственным твоим товарищем, — сообщил Воитель. — Он обожает мучить других, как и ты. Думаю, вы прекрасно поладите друг с другом.
В это мгновение змей раскрыл свою пасть. Обманщик заворожено уставился на сияющую молочно-белую каплю яда, висевшую на одном из острых клыков. Казалось, она останется там навеки, и Обманщик изо всех сил напряг мышцы, безуспешно пытаясь разорвать ужасные путы. И тут капля упала! В центр лба Обманщика упала она, туда, где рыжие кудри разделялись, обнажая бледную кожу, и Обманщик закричал в агонии. Крик его эхом отдался в пещере, а земля вздрогнула от неистового, но тщетного рывка; Воитель и Отец Всемогущий обменялись удовлетворенными взглядами.
Затем послышался другой звук, звук босых ступней, шлепающих по камню, и в подземный чертог ворвалась прекрасная молодая женщина. Ее нежные голубые глаза расширились, рука метнулась ко рту.
— Любимый, — прошептала она. — О любимый!
Она подбежала к пленнику и обняла его, насколько это было возможно. Обманщик попробовал коснуться своей жены, но не смог и рукой пошевелить — оковы, некогда бывшие внутренностями невинного юноши, крепко держали его. Женщина сердито повернулась к Отцу Всемогущему.
— Что ты натворил? Отпусти его, Наимудрейший, умоляю тебя! Я позабочусь о том, чтобы впредь он не доставлял беспокойства Асгарду!
— Так же как ты не допустила его в постель великанши? — с бесконечной добротой в голосе упрекнул ее Отец Всемогущий. При этих словах Сигюн склонила золотистую голову и заплакала. — Ступай, дорогая моя. Ступай отсюда на свет и живи там. Покинь тьму и огненного бога здесь, под землей, где им и место.
