— Я оставила для вас еду, — сказала она. — На столике возле служебного окошка.— Она приготовила для него большой сандвич с рыбой и чипсами. — Уверена, что вы очень проголодались.
Он ничего не сказал, но она ощущала его присутствие. Потом он оказался рядом с ней и принялся складывать, вымытую посуду в сушилку.
— Я в конце концов нашла вторую официантку, — сказала ему Джози. — Шарлотта отработает остальную часть дня. А вы теперь можете отдыхать.
— Хорошо, — согласился он. — Только помогу вам сначала с посудой.
— В этом нет необходимости, — сказала она.
Настоятельная потребность повернуться и броситься в его объятия испугала ее. Она все еще ощущала его нежные поцелуи на своих губах.
Он был словно наркотик, к которому она пристрастилась. Еще один поцелуй — и с ней все кончено.
Она может сделать что-нибудь противоречащее здравому смыслу. Например, последовать совету Бекки и схватиться обеими руками за то, что предлагает ей жизнь.
Нет, она не могла это сделать. Глядя на Гарри, она мечтала не просто о физической близости с ним.
Она мечтала о любовнике и поэтому чувствовала, будто стоит на краю опасного крутого обрыва.
Что, если она упадет? Что случится тогда?
В глубине души она понимала, что ей хочется узнать, что случится тогда. Ей хотелось узнать это больше всего на свете, и из-за этого она паниковала.
— Мне ничего не стоит помочь вам.
— Я не хочу, чтобы вы мне помогали, — сказала она более резким тоном, чем ей хотелось бы.
Гарри осторожно поставил на стол тарелку, которую держал в руках.
— Извините, тогда я больше не буду.
Не успела закрыться за ним кухонная дверь, как Джози опомнилась. Она хотела помчаться за ним, но не знала, что сказать. Она была в полном смятении.
Она была уверена лишь в одном: перед ним следует извиниться.
Глава 10
Гарри штудировал последние выпуски центральных и местных газет, которые принесла ему Джози, когда выходила утром за пончиками. История Джона Гарримана переместилась с первых полос на последующие страницы.
Съев то, что приготовила для него Джози, он некоторое время занимался соскабливанием отшелушивающейся краски снаружи здания. Когда стало темнеть, он вернулся в помещение. И теперь, разложив газеты на кофейном столике, читал их, стараясь не пропустить ни слова.
Сколько он ни старался вспомнить что-нибудь, имена членов его персонала, присутствовавших на яхте, были по-прежнему ему незнакомы. А ведь это были люди, составлявшие часть его повседневной жизни. Тем не менее он не мог ничего вспомнить о них.
