Справедливости ради заметим, что денег россиянину в горисполкоме не дали. Однако сам факт его возвращения — уже повод для серьезного беспокойства. Достаточно вспомнить, как он тут однажды наследил…
Итак, гражданин N. (или как прикажете называть человека, у которого, что ни визит, то новое имя?) прибыл в Одессу в начале 90-х. Завязывая знакомства, представлялся так: «Я ученик известного театрального режиссера Анатолия Васильева». Захотел организовать театральную студию и действительно получил статус предприятия городской коммунальной собственности «Международный центр исполнительского мастерства».
И началось!
В 1997 году афишные тумбы города запестрели объявлениями о приеме на подготовительное отделение ГИТИСа. Руководителем проекта выступал N., после платного курса обучения суливший абитуриентам стопроцентное поступление в престижный вуз. И кто знает, чем бы это закончилось, если бы не Одесское отделение Союза театральных деятелей (СТД), направившее в ГИТИС официальный запрос и получившее исчерпывающий ответ: «Сообщаем, что N. действительно закончил заочное отделение режиссерского факультета (курс Васильева). Однако наш вуз не имеет никакого отношения к набору им театральной студии. Более того, мы возмущены и категорически возражаем против использования в этой связи имени ГИТИСа в любом качестве», — писал одесским коллегам ректор института профессор Исаев. И хотя первая афера N. провалилась, через два года всплыла вторая — на этот раз речь шла о платном приеме (1500–1800 у. е. за два семестра) в высшее театральное училище им. Щепкина на специальности: актер, режиссер, продюсер, ведущий радио и телевидения, сценарист, оператор, художник… Перечислять можно долго — бумаги жаль. И вновь в СТД поинтересовались законностью происходящего. Вот что ответил проректор училища профессор Селезнев: «…Использование наших реквизитов для проведения работы с абитуриентами по набору студентов на ряд факультетов, которых нет даже в самом училище, является недопустимым и незаконным и ставит местные власти перед необходимостью принятия всех мер для незамедлительного пресечения подобной деятельности».
Благо, что и этот ответ был предан огласке, так что толпы жаждущих поделиться с N. деньгами изрядно поредели.
Однако совсем без паствы он не остался — вы еще не забыли о существовании его театральной студии? С учениками этой студии и стало твориться неладное. Чем они занимались на репетициях, так, наверное, и останется загадкой, ведь с каждого из них N. брал расписку в том, что они не будут предавать огласке происходящее на занятиях. Что же касается жизни вне центра, то подопытные московского режиссера стали шокировать близких размышлениями о своей избранности и гениальности («Космос, вселенная, звезды, музыка сфер, а там — внизу, какое-то шуршание и лай», — строчка из письма ученицы N.). Позже поменяли имена: «Настоящий полковник», «Девочка Марфа, несущая светлячка 15 лет» (между прочим, женщина в годах с двумя детьми) и т. п. — так они подписывали обращения в газеты. Затем от них стали уходить супруги и друзья, распадались семьи. Венцом работы студии стало представление, презентованное N. и компанией в актовом зале киностудии, когда перед собравшимися развернулась абсурдная картина. Новоиспеченные актеры отвернулись от зрителей, стали в круг и затянули заунывный религиозный псалом. Походило на массовый психоз. Даже приехавший на гастроли в Одессу актер Сергей Юрский, говорил с журналистами не столько о своем спектакле, сколько о деструктивном влиянии N.: «Я считаю Васильева человеком более чем талантливым. Его спектакли — это замечательные произведения. Его же ученики, которых очень МНОГО, — это величайший вред для театра и для народа. Они сводят с ума несчастных провинциалов, толкуя им, что все надо на голову поставить. Сами они не живые люди, они не актеры, не чувствуют театр. Я часто сталкивался с этими людьми, которые шарлатанят, прикрываясь его именем».
