- Прочь, собака, - прорычал лорд Бергус, тесня своего противника, но так и не сумев достать его хотя бы кончиком клинка. - С дороги, безродный наемник! Как ты смел поднять руку на лорда?!
Лорд наступал, обрушив на своего противника град ударов, в каждый из которых вкладывал всю силу. Но Эгерт легко выдержал этот бешеный натиск, в котором было много гнева, но ни капли мастерства, словно все умение Бергуса фехтовать сгорело в том колдовском огне. Наемник чуть отступил, а затем, перехватив клинок своего противника, вырвал его из рук лорда. Бергус закричал, выхватывая кинжал-рондель с дискообразной гардой, но Эгерт был быстрее. Клинок утяжеленной сабли, способной резать кольчугу, врубился в голову лорда, и маг Кратус вздрогнул, почувствовал кровавые брызги а своем лице.
- Мерзость, - недовольно пробурчал чародей, утираясь рукавом. - Не мог бы ты в следующий раз бить аккуратнее, Эгерт? - Кратус взглянул на безжизненное тело альфионца, выпавшего из седла: - Он мертв?
- Разумеется, - фыркнул наемник, вытирая клинок, тускло заблестевший в серебристом свете полной луны, сиявшей над казавшимся невероятно мрачным и опасным лесом. - С разрубленным надвое черепом немногие способны прожить дольше секунды.
- Тогда поворачиваем, - приказал маг, чувствовавший себя оскорбленным тем, что, будучи настоящим чародеем, в совершенстве овладевшим боевыми заклятьями, не сумел сам защититься от простого рубаки со смехотворным куском железа. - Возвращаемся в замок. - Кратус усмехнулся: - Обрадуем его высочество и успокоим этих напыщенных болванов-лордов, которые сейчас, наверное, дрожат от ужаса, ожидая появления королевского войска.
Не оборачиваясь, всадники двинулись в обратный путь. За их спинами осталась черная проплешина, все, что могло напомнить о печальной судьбе отряда отважных воинов. А не самом краю ее лежал труп с рассеченной головой, и едва ли сыновья лорда Бергуса смогут отыскать здесь своего батюшку, дабы со всеми почестями похоронить его в фамильном склепе. Но Кратусу это было безразлично. Маг возвращался в замок, исполненный уверенности, сильный и гордый, каким не был никогда прежде. Отныне не он, но ему станут подчиняться, беспрекословно, беззаветно. Наследие давно ушедших в землю предков вновь вернулось в мир, чтобы изменить его, довершив то, на что не хватило времени создателям Линзы, пусть и не вполне так, как они себе это представляли.
