Путь | страница 86



  - Умри, грязная тварь, - шепнул Кратус, в долю секунды сплетя одно из простейших боевых заклятий. И не вымолвил, а будто бы выплюнул имя руны Огня: - Кано!

Линза Улиара, изощренное творение нечеловеческого разума, преломив те крохи силы, которые вложил маг в свои чары, умножила их, вдохнув в заклятье такую мощь, какую сам Кратус и представить не мог. В какой-то момент он даже испугался высвобожденных сил, но секунду спустя вершину холма окутало облако пламени, мгновенно поглотившее целый отряд, всадников с их скакунами.

Они погибли, даже не поняв, что встретили свою смерть, умелые воины, привыкшие одерживать победы, кичившиеся своей мощью, своим боевым искусством. И Кратус, наблюдая за тем, как опадает стена огня, в котором растворили без следа плоть, кость и сталь, поймал себя на мысли, что не испытал даже тени угрызений совести. Он убил без колебаний, относясь к содеянному, как к ученым изысканиям. Сейчас чародей, ученик самого Ризайлуса не исполнял чью-то волю, как пристало слуге, но ставил эксперимент, быть может, самый важный за всю свою жизнь. И опыт, кажется, удался.

  - Великолепно, - с восхищением выдохнул Кратус, краем лаза заметив, что Эгерт в страх отшатнулся назад, заслонившись руками. Даже кони отнеслись к сотворенным магом чарам спокойнее, чем суровый боец, дитя войны.

Пламя еще не угасло, когда лес огласился криком, в котором смешалась боль, страх и нечеловеческая ярость. Лорд Бергус, стоявший ближе к слугам Эрвина, чем его воины, выхватив клинок, мчался прямо на Кратуса. Он преодолел те злосчастный двадцать шагов за секунду, вздымая над головой меч. Бергус гордился своей силой, и мог одним нисходящим ударом развалить даже затянутого в кольчугу противника от плеча до пояса. А тот, кто убил его слуг, его верных товарищей, соратников по былым походам, вовсе не имел доспехов, и не был вооружен.

  - Берегись, - Эгерт, искушенный воин, оправился от неожиданности первым, направив своего коня наперерез Бергусу. - Кратус, назад, будь ты проклят!

Оттолкнув в сторону мага, воин едва успел выхватить свою баделеру, и в ночном воздухе раздался глухой звон столкнувшихся клинков. Прямой меч альфионского лорда и изогнутая, точно приготовившаяся к смертельному броску змея, сабля наемника, чуть расширявшаяся у острия, сплелись в диковинном танце и разлетелись в стороны.

Бергус атаковал со всей яростью, вложив в удар максимум отчаяния и суеверного страха, который он, как и любой воин, испытывал, встретившись с настоящим колдуном, без колебаний обратившим в прах полторы дюжины бойцов. Но вместо податливой плоти его клинок, полоса стали шириной в ладонь, столкнулась с таким же клинком. Его противник бился расчетливо, и умело плел защиту, парируя все до единого удары.