- Вожди ждут, - напомнил один из горцев придержавшему, было, коня, чтобы насладиться пейзажем, посланнику. - Поспеши, чужеземец. Ты и так отнял у них немало времени.
У ворот всадников встретил многочисленный отряд закутавшихся все в те же плащи, только разного цвета и с различной вышивкой на воротнике, олгалорцев. Ни на ком из них Макс не увидел доспехов, но небольшие щиты, круглые, обтянутые кожей, имели многие. Не зная в точности горских обычаев, посланник решил, что затейливые рисунки, нанесенные на щиты, были чем-то вроде рыцарских гербов, в этом случае - знаками кланов.
Броней местные жители отчего-то пренебрегали, зато оружия хватало. Часть горцев них была вооружена длинными луками, заткнув за пояс по дюжине стрел, иные опирались на короткие копья, а кто-то предпочитал легкие дротики. Лишь полдюжины горцев, замершие у входа в тот самый дом, стоявший посреди селения, сжимал в руках огромные двуручные мечи-клейморы, страшное оружие в руках умелого бойца.
Все пространство возле ворот и между хижинами было буквально забито воинами, и безусыми юнцами, и взрослыми мужчинами, сразу рождавшими сравнение с матерыми волками, благо горцы были такими же лохматыми, как и четвероногие хищники. А вот женщин или детей, которым полагалось шнырять в толпе, проскальзывая под ногами у взрослых, воин не заметил, как ни вглядывался в толпу. Должно быть, эти отшельники, уже много лет никуда не выбиравшиеся из своих гор, опасались какого-нибудь колдовства, подумал путник. Многие народы любого чужака принимали за темного мага или даже за демона в человеческом обличье, и такое отношение было для Макс не в новинку.
Оказавшись в толпе вооруженных до зубов варваров, бросавших на пришельца весьма мрачные взгляды, Макс вдруг почувствовал легкую дрожь. Пожалуй, он меньше волновался, когда гнал своего коня на щетину сверкавших гранеными жалами длинных пик словно бы вросшей в землю вражеской пехоты. Воин понимал, что одно неосторожное слово, один жест, который хоть на миг можно принять за проявление враждебности, - и его никто не спасет от этой оравы безжалостных горцев, подчиняющихся только своим, весьма странным законам и правилам.
В прочем, далеко не все спешили выказать свою неприязнь чужаку. Напротив, многие горцы, особенно те, что были помоложе, изучали пришельца с явным интересом. Видимо, за годы, минувшие со смерти короля Хальвина здесь успели отвыкнуть от выходцев из цивилизованных земель.
