Потупив взгляд, так, словно боялась лишний раз увидеть своего венценосного супруга, Ирейна плавным движением, опустилась за стол. Движения ее были скованными, будто женщина впервые оказалась во дворце, а румянец на щеках становился все ярче.
- Оставьте нас, - приказал Эйтор. Фрейлины и прислуга поспешно удалились, постоянно кланяясь своему государю.
Лишь поняв, что осталась наедине с королем, Ирейна посмела, наконец, оторвать взгляд от тарелки. Она смотрела на мир, словно беспрестанно удивляясь ему, широко открыв глаза. И Эйтор почувствовал, как проваливается в эти бирюзовые омуты, бездонные колодцы, как это случилось год назад. С тех пор величественный король, могучий владыка целой державы, так и не смог вырваться из этого сладкого плена. В прочем, он и не желал этого.
- Твое здоровье, любовь моя. - Эйтор поднял кубок, до краев наполненный вином. - Я пью за тебя и за наше счастье!
Мог ли государь Альфиона, явившись год назад на бал, который сам же и устраивал в честь победителей рыцарского турнира, подумать, что там встретит ту, которую ему предназначила сама судьба? Молодость короля уже минула, но он все никак не мог связаться себя узами брака, хотя весь двор только об этом ин напоминал своему господину, и больше всех усердствовал в этом Маркус.
- Породнившись с каким-нибудь из дворянских родов, желательно, с самым влиятельным и древним, ты обеспечишь своему наследнику счастливое будущее, - увещевал лорд своего коронованного воспитанника. - Тебя лишь терпят, поскольку пока за тобой есть кое-какая сила. Но твой наследник должен иметь больше прав на престол, нежели сам ты, а это значит, в его жилах должна течь кровь древних королей. Пусть его матерью станет девица из рода, самого близкого к правившей династии, одна из тех, чьи отцы ныне похваляются, утверждая, что имеют не меньше прав на престол. Заручись поддержкой влиятельного лорда, и тогда твой сын сможет удержаться на троне, положив начало новой династии.
- Зачем мне вообще сейчас думать о наследниках? - смеялся в ответ Эйтор. - Мои предки сохраняли мужскую силу до семидесяти лет, развлекаясь с распутными девицами едва ли не до последнего вздоха. Предания нашего рода гласят, что мой прадед, что умер в своей постели, только тогда покинул этот грешный мир, когда удовлетворил свою любовницу, делившую с ним эту самую постель в тот последний час его жизни. А дед, к примеру, в старости овдовев, вновь женился в шестьдесят лет, успев зачать двух сыновей, выросших, кстати, совершенно здоровыми.
