Заметили необычного постояльца и гарды. Несколько человек инстинктивно отпрянули в стороны, не желая попасть под нож, но трое уверенно направились как раз к скельду.
- Эй, малый, ты чего? - без капли страха пробасил старший караванщик, могучий мужик в кафтане, расшитом золотым шнуром, с особо крупными самоцветами в перстнях и серебряным обручем-гривной, обвивавшим могучую шею. - Охолони! Спрячь железку-то, - посоветовал он.
Скельд взглянул на купца, по обе руки от которого стояли, грозно хмурясь и тиская рукояти боевых ножей, могучие гардские витязи, и во взгляде его появилось что-то осмысленное. Ратхара в этот миг словно обдало ушатом ключевой воды.
- Он был здесь, - хрипло вымолвил Альвен, в глазах которого еще плескалось яростное пламя. Ощутив на себе не предвещавшие ничего хорошего взгляды гардов, скельд все же сунул нож в ножны, благо, с тремя противниками в тесноте главного зала трактира он мог справиться и голыми руками. - Тот колдун, что уничтожил мой род! Он и сейчас здесь! - Скельд перестал обращать внимание на купца и его охрану, разговаривая только с Ратхаром: - Ты видел, куда ушел этот бродяга, Элмор?
Откуда-то прибежал трактирщик, должно быть, вызванный перепугавшимся слугой. Кабацкая драка, любимая потеха подгулявших молодцев, для хозяина постоялого двора обещала только убытки, а потому он благоразумно прихватил с собой еще одного слугу, вооружившегося короткой дубинкой.
- О чем ты, мил человек, - насторожился трактирщик. - Какие колдуны? У нас колдунов нет, - излишне энергично сообщил он.
- Твой постоялец, невысокий, седой, упитанный, - отрывисто произнес Альвен, подскочив к корчмарю. Его работники при этом ощутимо напряглись, готовые спасать хозяина от свихнувшегося чужака. - Он называл себя Элмром, - напомнил скельд. - Где он? Что ты о нем знаешь?
- Какой такой Элмор, - наморщил лоб трактирщик. - Никого не знаю. Кроме вашего товарища, того громилы с мечом, да купцов из Гарда здесь со вчерашнего дня никого не было, - убежденно сообщил он. - Что-то ты путаешь, друг. Ну да ничего, бывает, - понимающе пожал корчмарь плечами. - Пива перебрал, или просто устал с дороги. Иди-ка, проспись, а завтра, так и быть, с утра кружечку за счет заведения поставлю, если только ножам своим размахивать не будешь.
Уже поднявшись наверх, в тесную и весьма пыльную каморку, гордо названную комнатой, Алвьен еще долго не мог прийти в себя. Усевшись на продавленном ложе, застеленном, что удивительно, чистым, хоть и весьма ветхим одеялом, он уткнулся лицом в ладони, надолго замолчав.
