— Повторяй за мной, — сказал Муми-тролль и торжественно начал — Пусть меня поглотит черная-черная бездна, пусть грифы склюют мои бедные-бедные кости, пусть я никогда-никогда не попробую больше мороженого, если нарушу эту Страшную Тайну!
Мартышка протараторила клятву, причем сначала про мороженое и только в конце про бездну. У нее была очень плохая память.
Муми-тролль не стал придираться. Снифф тоже.
— Я решил стать искателем жемчуга, — сказал Муми-тролль.
— А кем решим стать мы? — с завистью спросил Снифф.
— А вы станете теми, кто ищет ящики для хранения искателей жемчуга, — вернее, не так, — поправился он. — Для хранения жемчуга.
— Так я и знал, — мрачно заметил Снифф. — Всегда мне достается самое трудное. А все приятное — тебе.
— Но ведь ты недавно был проводником, да и нырять ты не умеешь с открытыми глазами. — И Муми-тролль снова исчез в волнах.
Снифф постоял, похлопал ушами и стал ходить вдоль прибоя. Мартышка ловила у воды крабов — маленьких желтых с глазами отдельно от самих крабов, на стебельках.
— Слушай, чита, — обратился к Мартышке Снифф. — Ты должна найти ящик.
— Ящик? Какой ящик? Чей ящик? Для чего?..
Она давно уже позабыла и про клятву, и про секрет. Ведь у нее же была никудышная память.
Сниффу ничего не оставалось, как бродить дальше. И он отправился к скалам, которые круто обрывались в море.
Обогнуть скользкие скалы можно было лишь по узкому уступу, но по нему мог пройти разве только канатоходец. Сниффа и тянуло посмотреть, что там за скалой, и было страшно ступить на уступ.
— Трусишь? — подскочила Мартышка.
— Кто? Я?.. Вот еще! — возмутился Снифф.
А хвост мартышки уже мелькал среди пены и брызг. Она совсем забыла, что вода очень мокрая и совсем холодная. Через несколько секунд из-за выступа скалы раздался вопль:
— Грот! Замечательный грот!
Снифф жалобно заскулил. Всю жизнь он мечтал о настоящем гроте. И вот он совсем рядом, но эти опасные скалы ему никогда-никогда не преодолеть.
«А почему никогда? — спросил себя он. — О, покровитель всех сниффов и троллей! Будь милостив! Помоги мне, ведь я такой маленький…»
И он, зажмурясь, ступил на предательски скользкий уступ. Он двигался маленькими, какими только возможно шажками и, не открывая глаз, чтобы не видеть пляшущих вокруг волн.
Наконец, он перешел на ту сторону, обогнул скалу и раскрыл глаза.
Красивые каменные стены уходили высоко-высоко, сужались там, но не соединялись, а образовывали большое окно для синего неба. Пол в гроте был песчаный белый и очень гладкий.
