На мостике Золотого Сердца было тихо. Артур задумчиво сидел перед откидным столиком. Он почувствовал на себе вопросительный взгляд Триллиан, посмотрел на нее и снова уставился перед собой.
Наконец до него дошло.
Он взял четыре маленьких пластиковых квадратика и выложил их на доску, которая лежала между ним и Триллиан.
На квадратиках были написаны буквы «Р», «О», «С», и «К». Артур выложил их рядом с буквами «О», «Ш», и «Ь».
— Роскошь, — сказал он, — и все слово умножается на три. Боюсь, я выигрываю.
Корабль дернулся, и фишки в который раз перемешались.
Триллиан вздохнула, и принялась укладывать их на место.
Пустые коридоры эхом отзывались на шаги Форда Префекта. Он бродил по кораблю и наугад нажимал на кнопки, пытаясь оживить бездействующие приборы.
Почему корабль время от времени дергается? — думал он.
Почему его качает, как во время нейтронной бури?
Почему они не могут выяснить, где находятся?
И вообще, где они находятся?
Левая башня конторы Путеводителя мчалась в межзвездной пустоте со скоростью, которую ни до, ни после этого не развивал ни один небоскреб во всей Вселенной. По одной из его комнат разъяренно метался Зафод.
Руста сидел на краю стола и проводил профилактический осмотр полотенца.
— Куда, ты говоришь, мы летим? — повернулся Зафод к Русте.
— На Жабулон, — ответил Руста, — самое наиужаснейшее место во Вселенной.
— А поесть там дадут?
— Поесть!? Ты летишь на Жабулон, и спрашиваешь, дадут ли там поесть!?
— Если я не поем, я могу и не долететь до Жабулона.
Из окна не было видно ничего, кроме переливающейся сети силовых лучей, и мутно-зеленых пятен, которые, по всей вероятности, были жабулонскими эсминцами. На такой скорости пространство было невидимо, да и не существовало.
— На, попробуй, — Руста протянул Зафоду полотенце.
Зафод уставился на него так, словно ожидал, что во лбу у Русты откроется маленькая дверца, и оттуда высунется кукушка на пружинке.
— Оно пропитано питательными веществами, — объяснил Руста.
— А аккуратно есть ты не умеешь? — спросил Зафод.
— Желтые полосы — белок, зеленые — витамины В и С, розовые цветочки — пюре из проросшей пшеницы.
Зафод взял полотенце и принялся его рассматривать.
— А красные пятна? — спросил он.
— Кетчуп. Если мне вдруг надоест пюре из пшеницы.
Зафод с сомнением понюхал полотенце.
С еще большим сомнением он пососал один из углов, сразу же сплюнул и скорчил гримасу.
— Тьфу, — заявил он.
— Да, — сказал Руста. — Когда мне в рот попадает этот угол, мне приходится пососать немного и другой.
