В хижине умершей старухи будет довольно безопасно. Мертвецов она не боялась, но все, что окружало избушку было неприятно, мрачно.
Осторожно, как бы нехотя, приближалась она к маленькой лачуге. Даже в этой темноте она могла видеть, что силуэт домишки несколько покосился. А что, если все развалится, как только она откроет дверь? Впрочем, где же сама дверь?
Она прошла вдоль длинной стены хижины, высотой в три сажени, и не увидела ни одного оконного проема. Весело должно было здесь жить. Она вздрогнула.
Дверь оказалась на фронтоне домишки. Она ощупью нашла дверную ручку.
Дверь открылась со скрипом. На Виллему дыхнуло запахом земли. Если бы у нее в руках была свеча! Внутри царила темнота.
Виллему беспомощно стояла в проеме двери. Мужество, увы, начинало покидать ее.
Внезапно она задохнулась в истошном крике. Грубая рука закрыла ей сзади рот. Она душила ее, отнимала силы, и вдруг она услышала шипящий голос:
– Какого черта ты здесь делаешь?
Эльдар! Невыразимое облегчение охватило ее. Она попыталась освободиться, чтобы заверить его в своей лояльности.
Он втащил ее в избу и закрыл дверь.
В кромешной тьме она ощущала его близость, не только его руку, железно держащую ее за запястье, но и тепло человека, находящегося рядом.
– Как ты здесь оказалась?
– Я шла.
– Не будь глупой. Я спрашиваю, кто тебе сказал, что я здесь?
– Никто. Я подслушала разговор твоих родственников.
Эльдар разразился долгими и искренними проклятиями.
– Ты одна? – спросил он.
– Конечно! Никто за мной не следил.
– Этого ты не знаешь! Проклятые дураки! Чего тебе здесь надо?
Виллему глотнула воздух.
– Помочь тебе.
Он только простонал.
– У меня с собой еда, – быстро произнесла она. – И знаю, что ты невиновен.
– Знаешь? Откуда ты можешь знать?
– Ты не такой.
– И это все?
– Для меня это больше, чем достаточно.
– Посмотри на себя, – прошипел он после глубокого вздоха.
Виллему осмотрела себя, но увидела лишь одну темноту.
Он грубо прижал ее к чему-то, что могло быть кроватью, прочно прикрепленной к стене.
– Что мне с тобой делать, – жалобно произнес он.
Она осторожно ответила.
– Ты невиновен, не правда ли?
– Конечно, черт возьми, невиновен! Это заговор.
– А твой нож?
– Я положил его во дворе Линде-аллее. Вечером он исчез.
Ее пронзило удивительное чувство, показалось, что он что-то скрывает от нее.
– Что… ты делал на горе возле Элистранда?
– Это тебя не касается. Как ты добралась сюда?
– Я спросила дорогу в Муберге.
– Спасибо! Спасибочки, – едко сказал он. Она поняла, что была непростительно наивной и легкомысленной.
