Летчикам-североморцам не удалось прорваться к бомбардировщикам противника, так как они были скованы истребителями сопровождения. Наши истребители привычно встали в «оборонительный круг». В один из моментов воздушного боя один «сто десятый» оставил свое место в строю звена и предпринял попытку атаковать шедшие ниже И-16, как в тот же миг сам был атакован другим И-16, севшим ему на хвост. У подбитого «Мессершмитта» сразу же заклинило один из моторов, он свалился в штопор, с небольшой высоты упал на землю и взорвался. Учитывая обстоятельства боя, нет ничего удивительного в том, что никто из экипажа «сто десятого» не спасся[65].
Возвратившись из первого в этот день боевого вылета, летчики — капитан Сафонов, старший лейтенант Коваленко и младший лейтенант Животовский — заявили каждый об одном сбитом Bf-110. Кроме того, летчики лейтенант Абишев и старшина Семененко, а также старший лейтенант Сорокин[66], летавший на самолете МиГ-3, заявили еще о трех сбитых Bf-109.
Во втором вылете, состоявшемся в период с 12.15 по 15.00, группа И-16 и МиГ-3 ВВС Северного флота во главе с Борисом Сафоновым над линией фронта снова вступила в бой с большой группой Ju-87, сопровождаемых Bf-109. Но перед этим боем во время патрулирования над линией фронта Сафонов атаковал ближнего разведчика «Хеншель-126», который пополнил счет воздушных побед североморского аса. После этого огневого столкновения с «Хеншелем» сафоновцы атаковали группу вражеских бомбардировщиков. Всего летчиками-североморцами в этом бою было заявлено об уничтожении трех Ju-87 и двух Me-109. На свои боевые счета по одному сбитому «Юнкерсу» записали капитан Сафонов, старший лейтенант Коваленко и младший лейтенант Покровский; по одному сбитому мессеру — младший лейтенант Коган и старшина Семененко.
Сохранились и воспоминания одного из летчиков, участвовавших в этом втором вылете, — Владимира Покровского[67]:
«Самолеты противника мы заметили по разрывам первых сброшенных ими бомб. Впереди нас, примерно в пяти километрах, мы увидели более двадцати бомбардировщиков: они были на меньшей высоте, чем мы, но в стороне выше нас кружило еще два десятка истребителей Me-109. В общей сложности — сорок вражеских самолетов. Нас — пятеро. Фашистские бомбардировщики шли с юга на север, и Сафонов дал нам знак развернуться и отойти в сторону солнца.
Каждый из ведомых Сафонова понимал, что командир своим маневром не уклоняется от боя. Внезапность нападения — вот к чему стремился Сафонов. Маскируясь солнцем, сомкнутым клином, мы пошли на сближение с противником. Действительно, редкое заполярной осенью ослепительное солнце прикрывало нас от врага, немцы не видели нас, хотя мы находились уже в километре от бомбардировщиков… Дистанция укорачивается до 100 метров, и эти 100 метров прочеркивает, наконец, огненная трасса от машины Сафонова к бомбардировщику, замыкающему вражескую колонну. Открываем огонь и мы — каждый по своей жертве.
