В хорошем настроении, которое меня не покидало с утра, я подошел к городскому отделу милиции. Вынув из кармана полученное в Москве назначение на службу, я предъявил его постовому.
— Второй этаж, направо, — пояснил он.
Постучавшись, я вошел в кабинет. В углу, наклонившись над столом, сидел начальник милиции Лебедев. Он пригласил меня к столу.
— На практику к нам? — спросил Лебедев.
— Так точно, товарищ начальник, — выпалил я.
— Ох уж эти мне практиканты! Учи, учи вас, а выучишь, так прости-прощай. Ну ничего, поживем — увидим.
Пожелав успехов в работе, он посоветовал мне устроиться в общежитии, а завтра явиться на работу.
Меня прикрепили к Ивану Харланичеву — старому опытному работнику.
Однажды, уже поздно вечером, мы сидели с Харланичевым в его кабинете. Нашу беседу прервал телефонный звонок дежурного по отделу Бадосова. Он сообщил: в городе совершено ограбление квартиры.
Мы поехали на место происшествия. Осмотр квартиры не дал никаких результатов.
У подъезда был обнаружен след спортивного велосипеда. Я знал о случаях, когда преступники увозили краденое на велосипедах. Когда-то этим занимался Егоров — давно забытый вор. Он жил в Подольске, но задержать его я не мог. Ведь, кроме следов велосипеда, не было никаких улик. А часы, костюмы.. Но вещи он мог уже сбыть, и обыск не дал бы ничего.
Как ни трудно было ходить по пятам Егорова, но я ходил и наблюдал за ним. Как-то поздно вечером я зашел в чайную. Табачным дымом и водочным перегаром несло из растворенной настежь двери. В углу кто-то сиплым голосом пытался петь, повторяя одну и ту же фразу.
Подозвав официанта, я заказал ужин.
— Офи-ци-ант, ко м-не, — требовал чей-то голос.
— Вам нельзя больше, Иван Петрович, — проговорил официант.
— Какое вам дело, тащи пи-во, и все! Ты думаешь, у меня денег нет? — заикаясь, проговорил он и, сняв с руки часы, швырнул их.
Я поднял часы.
— Зачем такими вещами кидаться? — протягивая часы, сказал я.
Передо мной выросла фигура Егорова. Был как раз самый подходящий случай, чтобы доставить разбуянившегося Егора в отдел милиции.
— Так ты пойдешь? Бросай свою обвиниловку — завтра допишешь!
— Отстань, дай доработать. Этот Егоров — не простая штучка. Тут есть над чем подумать.
Но от Коршакова, жизнерадостного моего друга и товарища по работе в уголовном розыске, отделаться было непросто. Он стоял у открытого окна кабинета, заглядывая через мое плечо в «обвиниловку».
— Пошли, гроза жуликов, на танцплощадку!
Наконец он все-таки меня уговорил, и мы пошли в парк.
