Софию поразил контраст между ними: взбудораженный друг и безмятежная дочь покойного. Это было странно, поскольку у барышни Ларгуссон, казалось бы, было куда больше причин для ярости, которую она могла обратить на возможную убийцу, однако она держалась вполне благожелательно, а вот гном кипел от злости.
Господин Реинссон, по-прежнему глядя на барышню Ларгуссон, будто ища опору в ее глазах, согласно склонил голову.
– Мы ответим на ваши вопросы, – обратилась к Софии гномка.
Госпожа Чернова в полной мере оценила и это «мы», и властность, с которой держалась барышня Ларгуссон.
«Кажется, совершенно ясно, кто будет главой этого семейства», – лукаво подумала молодая гадалка. Отчего-то любовные отношения этой пары привели ее в хорошее расположение духа.
Видимо, это не укрылось от внимательного взгляда гномки.
– Думаю, вы знакомы с моим женихом, господином Реинссоном, лучшим другом моего покойного батюшки, – проговорила она чопорно, однако в уголках ее губ притаилась улыбка, и казалось, лишь усилием воли барышня Ларгуссон сдерживала неуместную радость. Дождавшись подтверждения – вежливого кивка от госпожи Черновой и неохотного от господина Реинссона, она продолжила: – Что вы хотели спросить?
Госпожа Чернова приступила к расспросам, из которых выяснилось следующее.
Барышня Ларгуссон с недавних пор тайно была помолвлена с другом своего отца, о чем последний даже не подозревал. Пара намеревалась в ближайшие дни сообщить об обручении и попросить родительского благословения. У Софии создалось впечатление, что влюбленные медлили, опасаясь, что их союз не найдет одобрения у отца невесты. После некоторых прозрачных намеков стало понятно, что старшая дочь вела все хозяйство покойного, а потому он совсем не желал с нею расставаться и внушал дочери отказывать всем поклонникам (которых, надо думать, было не так уж много). Барышня надеялась, что он более снисходительно отнесется к ее помолвке после появления в доме молодой жены.
Осторожные вопросы позволили также выяснить, что наследства барышни Ларгуссон почти не получили, лишь небольшой домик и совсем незначительные средства на его содержание. Приданое обеим было положено на банковские счета вскоре после их рождения, так что в этом вопросе они от отца не зависели. Гномка также намекнула на некие финансовые потери, сопряженные со смертью господина Ларгуссона.
Таким образом, госпожа Чернова, как ни старалась, не могла найти веских причин, отчего дочерям покойного могла оказаться на руку его смерть. Подозрительным было лишь то, с какой готовностью и яростью господин Реинссон обвинял саму Софию.
