Он сказал фразу, которую я тоже поняла:
– Nur eine Minute![11]
Время пошло, а я все не могла оторвать ноги от каменных плит дорожки.
– Ну идем же! – торопила моя землячка.
Я испугалась, что он раздумает, и этот страх придал мне сил – я оторвала ступни от земли. В часовню я вошла одна.
И вот я оказалась на Суде Господнем. Как чужак, как непрошеный свидетель – это я осознавала четко.
Вверху светился суровый лик Бога, а внизу черти тащили связанных в пучки обнаженных монахов: у их ног ползали вавилонские блудницы, также нагие и отвратительные на вид, с обвисшими животами и грудью. Одна из них держала в руках змия, который своим раздвоенным языком пытался дотянуться до ступней стоящего монаха. Черти были как живые – из их разверстых пастей вырывалось пламя. В них не было ни капли жалости. Да и откуда ей взяться, ведь это Судный день, которого заслужили люди всей своей неправедной жизнью, а монахи – вдвойне. И вдвойне суровее наказывались их грехи. Неизвестный человек, прах которого давно уже развеял ветер веков, пытался мне сказать, что справедливое возмездие существует!
Из часовни я не вышла, а выпорхнула. Почти бессознательно, в приливе благодарности я склонилась к руке брата– привратника, но он в последний момент отдернул ее.
– Идите себе с Богом, фрау! – сказал он и, заперев двери часовни, удалился мелкими шажками.
Я молча шагала рядом с моей спутницей и была ей признательна всей душой, но не знала, как это выразить словами. Нахлынувшие на меня чувства были такими новыми и необычными… Я предложила зайти куда-нибудь на чашку кофе, моя спутница охотно согласилась. За кофе мы разговорились, но я больше слушала ее исповедь, чем говорила о себе. Она приехала в Тревир в качестве молодой жены, влюбленной в своего мужа-иностранца, который был отсюда родом. У него здесь был замок на горе. Он устроил для нее прекрасную мастерскую, о которой красивая, талантливая девушка могла только мечтать. Ей казалось, что жизнь одарила ее сверх меры, впрочем, наверное, так и было. А потом отобрала все разом, да еще с лихвой. Окруживший ее заботой и лаской муж, засыпавший ее подарками, вскоре обанкротился, замок забрали за долги. Закончилась и его романтическая любовь к прекрасной польке.
Я сразу поверила в то, что она могла безошибочно отличить оригинал от подделки, какой бы совершенной та ни была. Эта ее способность была основана не только на знаниях, но и на потрясающей интуиции, которой она обладала. Ее она тоже потеряла, когда их семейная жизнь рассыпалась в прах. В настоящее время она живет довольно далеко от города в арендуемой квартирке без канализации, у нее есть старенький «форд» двенадцатилетней давности, который все хуже ездит, особенно в гору, и она со страхом думает о том, что будет, если в один прекрасный день он совсем сломается. Вдобавок ко всему она страшно располнела – проблемы с щитовидкой – и выглядит теперь совсем как ее бабушка. У нее нет постоянного заработка, поэтому иногда она оказывается на мели. Вот и сейчас у нее нет денег заплатить за квартиру, и, может быть, вернувшись домой, она обнаружит свои пожитки выставленными за порог.
